Моему мужу Юрию — Ликвидатору последствий аварии на Чернобыльской АС, выжившему в том аду, посвящается:
Уж тридцать лет прошло с той скорбной даты,
Как мир весь предъявил стране укор,
Обрушился бедой наш мирный атом,
Назначили за полчаса ваш сбор.
В глазах вопрос, а голос твой так чуток,
Объятий крепких слышен лёгкий хруст.
Сказали взять еды на двое суток,
А ночь, и холодильник вовсе пуст.
Случилось что? Молчат. Лишь бьётся сердце.
Куда? Зачем? Спешить какой резон?
В ту ночь ушёл, как все, закрылась дверца —
Страны своей ты выполнял закон.
Мы в ужасе, узнав размеры бедствия,
В предчувствии прискорбном каждый дом,
Страшась от радиации последствия —
Беда накрыла мир своим крылом.
На крыше той реактора четвёртого,
В смертельной схватке выжил ты в аду!
А рыжий лес, звеня, пел песню мёртвого,
Глотал ты пыль и радий на беду.
Плыл воздух от невидимой отравы,
А ты опять в бою за жизнь страны,
Вдыхал всей грудью смерть, мой воин бравый,
Щитом за чей-то грех, чужой вины.
Не требуя ни льгот, ни привилегий,
Советский наш бесстрашный батальон,
Жестоким испытанием наследий —
Чернобыльский смертельный полигон.
Теперь, спустя года, про вас забыли,
Дешёвкой Украину продают,
И честь, и совесть глубоко зарыли,
Из храма жизни сделали приют.
Итог — болезни, вот и всё наследие,
А сердцу грезится признанье и покой.
Герои — ликвидаторы трагедии,
Увы, ваш с каждым годом реже строй.