Если пыль в глазах, а в груди – копьё, что ещё сказать, пока не убьёт?
Мы рассыпаны, но – вроде как живём; рисовали страх на стекле углём.
Танцевали вальс на холме костей, если кровь стучит, то молчать не смей,
Если помнишь ты, как глотали дым, помечая кровью свои следы.
Проходя по лезвию до конца, обливалось сердце струёй свинца,
И, вдыхая порох, молим о том, что сегодня выживем, не умрём,
Что засохнут раны, гортанный крик, раствориться вновь тот удар под дых.
Не сломает рёбер, не оборвёт, и, метая медленно остриё,
Я всё это выдержу, заглушу, в то мгновение более не дышу;
И ломался голос, срывался в хрип.
Ты же это выдержал не погиб,
Ты же невозможен, невыносим.
Господи, прошу, подари мне сил!
И глаза метались в огне змеёй, в них стояла пыль, а в груди – копьё.