Достаточно смешить судьбу
трагикомическим упрямством;
граблинным оттиском на лбу
повторы пишут череду
несостоявшихся романсов.
Лоб заживает, значит снова
среди распаханных полей
провинциальный Казанова,
насвистывая джаз коровам,
гоняет резвых журавлей.
Рукою укротя прибой
из спелых злаков, Афродита
дразнит и манит наготой
и линией бедра крутой,
и кровью в молоке разлитой.