Благостное повествование, соответствующее хронологии событий нашего южноамериканского путешествия, показалось мне слишком убаюкивающим. Захотелось внести в текст некую «перчинку». А где её взять? Как «где»? В Парагвае, конечно. И потому я нарушаю хронологию…
Посещение Парагвая было спонтанным. Заранее никто его не планировал и не продумывал. Мы туда и не ехали, и не летели. Мы туда пришли пешком. Бразильский водитель, которого я попросил отвезти нас в Парагвай, довез нас до границы и дальше не поехал, заявив, что он лучше подождёт нас тут. Больше мы его не видели.
«Это Парагвай, детка! Это Парагвай!» - крутилась в моей памяти фраза из какого-то старого фильма-боевика. Нам предстояло пересечь мост через реку Парана. На одной его стороне – бразильская пограничная служба, на другой – парагвайская. По мосту, не останавливаясь ни на какой из границ, с грохотом гоняют на мотоциклах в обе стороны ребята в закрытых шлемах. Похоже, что - парагвайские.
Наши паспорта проштампованы симпатичной бразильянкой в пограничной униформе. Мы идём по нейтральной зоне – по мосту. Под нами глубоко внизу – мутная огромная река, в наши лица дует встречный ветер, небо покрывается тучами, моросит дождь, который грозит перерасти в ливень. Впереди парагвайский берег и город Сьюдад-дель-Эсте. Парагвайских пограничников я едва не пропустил, проскочив мимо их здания. Но мы - законопослушные россияне. Вернулись. Проставили штампы в паспортах. И двинулись дальше. Бедная страна. Всюду на земле – мелкий мусор. Очень много мусора. И молодые парни, подростки, мужчины с изучающими нас, как мне показалось, взглядами.
К сожалению, я плохо знаком с парагвайскими законами, а в тот момент и вовсе ничего о них не знал. Например, о том, что Парагвай – свободная страна, а потому – ношение её гражданами любого огнестрельного оружия – их личное дело. Если бы я это знал, то не особо удивлялся, когда молодой человек среднего телосложения, покуривавший возле входа в универмаг, повернулся ко мне спиной. За спиной у него из-под ремня торчал громадного размера револьвер системы «наган». Дуло такого калибра больше напоминало дуло авиационной пушки, и ничем – наши европейские позорные микро-пистолетики. Причем, видно было издалека, что это вовсе никакое не бутафорское, а самое настоящее оружие, из которого стреляют именно на убой. Очень убедительно. Однако, никакой видимой агрессии мужчина не проявлял. И я незаметно удалился, вошёл в торговый зал и увидел посреди зала мужчину в военной униформе с огромным автоматом. Мужчина опирался на автомат, как библейский старец на посох…
Торговые ряды, залы и всякого рода торговые помещения здесь бесконечны. Продаётся всё что угодно и неугодно. Единственное, что мне не удалось найти в продаже – небольшого сувенирных размеров флага Парагвая. Однако, и этому можно найти достойное объяснение: парагвайцы – маленький, но гордый народ, флагом страны не торгуют.
Кстати, уже после поездки выяснил, что русские сыграли весьма заметную роль в истории становления парагвайской государственности. Во времена чакской войны между Боливией и Парагваем в 1932 – 35 годах преимущество боливийцев выглядело подавляющим: 250-тысячная армия против разрозненных плохо вооруженных отрядов парагвайцев, артиллерия, авиация, танки, огромная американская финансовая поддержка, опытные германские офицеры-инструкторы, даже главнокомандующий боливийской армией – немецкий генерал. Но парагвайцы не сдались. На помощь им пришли… русские добровольцы – бывшие офицеры-белогвардейцы. Их было немного, всего около 80 человек. Но после трех лет кровопролитной войны они помогли Парагваю заставить Боливию признать полное поражение. Не выручили захватчиков ни немецкие офицеры, ни американские деньги. Через 25 лет, в 1960 году в честь победы в столице Парагвая состоялся военный парад. В первых рядах шла небольшая группа пожилых русских мужчин. Парагвайский военный оркестр играл «Прощание Славянки» в честь русских, павших за свободу и независимость народа, говорящего на смеси испанск ого и языка индейцев гуарани.
Обыденный сюжет из местной городской хроники: двое – мужчина и женщина отъехали на мотоцикле от своего дома. Их начали преследовать трое мотоциклистов в масках. Женщина достала пистолет и застрелила одного из преследователей. Двое других прекратили преследование и скрылись. Убитый оказался известным в округе бандитом. К действиям женщины никаких претензий предъявлено не было. Полиция отнеслась с пониманием. «Это Парагвай, детка…»
Покидая Парагвай на паспортном контроле я заметил у одного из пограничников на столе настоящую индейскую калебасу и металлическую трубочку к ней для питья матэ. Матэ – это такой тонизирующий напиток, приготавливаемый из высушенных измельченных листьев и молодых побегов падуба парагвайского. Неотъемлемая часть южноамериканской культуры. Народный напиток. Первыми, конечно, после индейцев - его начали пить парагвайские грузчики. Он возвращал им силы для работы. В матэ нет кофеина, поднимающего давление. В нем есть матэин. Калебаса – сосуд для питья матэ. Напоминает пустую тыквочку. А металлическая трубочка называется бомбилья. Так вот, заметив мой заинтересованный взгляд, замерший на калебасе и бомбилье, пограничник тут же пояснил знаками и словами: «Три доллара». Это я понял сразу. К сожалению, от покупки меня отговорили. Парагвайцы – народ непосредственный, конкретный, без загогулин: если что-то надо – есть предмет для разговора.