Прежде, чем сказать о кафедральном соборе Буэнос-Айреса, уделю несколько мгновений воспоминаниям о другом знаковом месте аргентинской столицы – о кладбище Реколето. Как я уже упоминал, на кладбище находится 4780 семейных усыпальниц. 80 из них отнесены к памятникам национальной истории, культуры и искусства. То есть, это признано всем миром. Однако, по моим личным ощущениям и наблюдениям лично для меня это место осталось в первую очередь местом упокоения усопших. С первой секунды пребывания на кладбище, с первого шага по его территории я почувствовал себя нехорошо. С каждым мгновением усиливалось ощущение незримого присутствия совсем рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки чего-то незримого, кого-то - не от мира сего. Через некоторое время мне стало тяжело передвигать ноги, кружилась голова, в горле пересохло, свет на глазах потемнел, казалось, что кто-то (причем, не один, а их было очень-очень много) почувствовал меня, и нечто - одновременно потянулось за мной – отовсюду! Было тяжело дышать! Несмотря на солнечную погоду, вдруг всё вокруг потускнело и явственно запахло сыростью подземелья!
Именно поэтому у меня фактически нет фотографий кладбища Реколето. Я сказал, что не могу там находиться и медленно направился к выходу, еле волоча ватные ноги. Среди аргентинских знаменитостей на кладбище похоронена Эвита Перон, красавица, любимица и легенда аргентинского народа, супруга президента страны Хуана Перона. Я не видел её мемориала, но видел её облик, запечатленный на одном из небоскребов Буэнос-Айреса. На нем она – с микрофоном во время её знаменитого страстного обращения к народу своей родины незадолго до смерти с балкона президентского дворца Casa Rosada. Это была речь, исполненная глубочайшей любви, благодарности, гордости и сострадания к своему народу. Её запомнили навсегда. Через много лет американцы сняли художественный фильм «Эвита» с Мадонной в главной роли. Фильм хороший в целом, талантливый, но и он не передаёт и тысячной доли тех чувств, которые были в сердцах аргентинцев, слышавших речь Эвиты Перон.
В центре аргентинской столицы не редкость – деревья с огромным мощным стволом, от которого отходят многие и многие стволы поменьше. При взгляде на них невольно рождается ассоциация с явлением на свет одной из величайших религий на свете, породившей на одном древе великое множество продолжений… Многие ли из россиян помнят о том, что нынешний римский папа Франциск – аргентинец? Когда в Ватикане избрали римским папой именно его, в Буэнос-Айресе началось настоящее народное ликование! По всему городу были вывешены флаги Ватикана и Аргентины! На улицах царило столпотворение. Люди танцевали, пели и плакали от гордости за свою южноамериканскую страну, подарившую всему католическому миру нового римского папу!
Мне посчастливилось за несколько минут до закрытия оказаться внутри главного кафедрального собора Аргентины, в котором когда-то служил нынешний римский папа Франциск. Мой друг Игорь, живущий в Аргентине, признался мне, что его дочери Маша и Катя пели в хоре этого собора, и он гордится этим. Внутри собор кажется намного величественнее, чем снаружи. Помимо него я запечатлел ещё несколько красивейших храмов города на серебряной реке - Ла Плата. А потом, когда я увидел в соборе и сфотографировал на память скульптуру Иисуса Христа на ослике, то невольно вспомнил гениальные строки нашего современника поэта Тимура Кибирова:
«Их-то Господь — вон какой!
Он-то и впрямь настоящий герой!
Без страха и трепета в смертный бой
Ведёт за собой правоверных строй!
И меч полумесяцем над головой,
И конь его мчит стрелой!
А наш-то, наш-то — гляди, сынок —
А наш-то на ослике — цок да цок —
Навстречу смерти своей.
А у тех-то Господь — он вон какой!
Он-то и впрямь дарует покой,
Дарует-вкушает вечный покой
Среди свистопляски мирской!
На страсти-мордасти махнув рукой,
В позе лотоса он осенён тишиной,
Осиян пустотой святой.
А наш-то, наш-то — увы, сынок, —
А наш-то на ослике — цок да цок —
Навстречу смерти своей.
А у этих Господь — ого-го какой!
Он-то и впрямь владыка земной!
Сей мир, сей век, сей мозг головной
Давно под его пятой.
Вкруг трона его весёлой гурьбой
— Эван эвоэ! — пляшет род людской.
Быть может, и мы с тобой.
Но наш-то, наш-то — не плачь, сынок, —
Но наш-то на ослике — цок да цок —
Навстречу смерти своей.
На встречу со страшною смертью своей,
На встречу со смертью твоей и моей!
Не плачь, она от Него не уйдёт,
Никуда не спрятаться ей!»