***
Жизни пишется самый последний том, –
для гранита, а не в типографию.
Посещая погосты, заметишь там
тех, кто сделал свою биографию:
Ильф, Катаев с Хрущёвым и Брежневым,
Пастернак, отлучённый от премии –
единицы из мира безбрежного,
гулливеры ушедшего времени.
О тебе они ведать не ведали –
просто жили в своих одиночествах,
пролетали по небу кометами,
наречёнными именем, отчеством.
Отсияли, огромны и пламенны,
отзвучали фанфары и песни им.
Ты пока ещё жив, насмерть раненый,
их вопросами главными, вечными.
Ничего необычного, странного, –
ты ведь знал о нетленности разума,
и решил жить с открытыми ранами –
их стихами, делами, рассказами.
Горной цепью сияют заснеженной.
Подрастают иные, живущие.
Вот ещё одна сопка забрезжила,
да и ты ждёшь удобного случая…