ГОРОДУ
Когда я вижу город свой большой,
В разгульном блеске глаз и мерседесов,
Весеннею распутною порой
При всём разнообразье интересов –
Я думаю: «О, вижу я тебя,
Тебе, мой друг, уже узнала цену!
Как можешь ты, как будто бы любя,
Совсем другим прийти себе на смену…
Как тяжки холод, грязь, и нищета,
И мутное людское разобщенье…
До одури, бессилья, суета
И одиночества, тоски, прозренья…
А в комнатах панельных и немых,
Быть может, кто-то тихо умирает…
Там воздух спёрт, смятение живых,
Они страдают... взоры опускает…
Но я тебя люблю, мой Вавилон,
За то, что в этом месте, в этой луже,
Когда-то детства отразился сон!..
Ты дал его – как он теперь мне нужен!
Ведь я могу сейчас, закрыв глаза,
Вновь оказаться в дивном, райском детстве!
Жива там мама, чётко стрекоза
Летит сквозь свет... Блаженство в том наследстве!
...Прощу тебя я раннею порой,
Когда зазеленеет подорожник.
Так много общего у нас с тобой,
Ведь, в сущности, ты, как и я, – заложник.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ВЕСНЫ
Я боялась весна не придёт –
Проросла её мудрая сила.
И тоска отошла в свой черёд,
И печаль её в срок подменила…
Вот и снов наступает черёд:
Страшно... небо – почти что с овчинку…
Но тонюсенько птица поёт!
А я вторю ей так, под сурдинку.
Ты о чём это, птица, о чём?
Я чего-то ищу и взираю…
Вот он – Детства таинственный дом:
Воздух ясен, и радость – благая!..
Ах ты, сказка моя – сердолик!
Нет, увы, он ведь не настоящий…
То кусочек стекла вдруг возник,
Отшлифованный морем, блестящий!
Ну а море, а море шумит –
И куда-то зовёт за мечтою!
У мечты – Чудо острова вид,
Где мне счастье вдруг двери откроет!..
…Вот и мама живая стоит,
На прохладной садовой дорожке,
И с улыбкою мне говорит,
Что стоптала я вновь босоножки…
Хорошо, что приходит весна
Вслед за долгою белой зимою.
И устало ведёт нас до сна,
И во сне... утешает... собою.