Дышало ласковое тесто –
снег поднимался без труда.
Нашлись и тишина, и место.
Умолкла невская вода.
Шары легли – как три планеты,
накатанные куличи.
На руки варежки надеты,
чтобы стихию приручить.
У Сони – звёзды на ресницах,
взойдут и падают в глаза.
Какая высота им снится,
что в них качается слеза?
Нет под шубёнкой человека,
несущего и смерть, и крест.
Господь ваял её из снега,
из снега не из этих мест.
Сотворено! – слепила маму,
которой будет триста дней,
как отпустили к Богу – в яму
без мякоти и снега в ней.
Душа окопная не верит
вернувшимся простым вещам:
что люди – дома, в чащах – звери,
что можно близких навещать.
И смотрит – белая, родная –
тепло – все беды замоли –
на девочку, чьи руки знают,
как яму вынуть из земли.
Улыбка – треугольник снежный –
от прутика, что за рекой
нашла, хранила Соня нежно.
Ей этот прутик – дорогой.
Необлетевшими крылами
взмахнула девочка легко,
сложила пред собой, и маме
в снег поклонилась, далеко.
Просила Соня на коленях
того, кто не из этих мест
встречает сирых, убиенных,
для мамы снега – весь, что есть.
(06.05.16.)