Присутствие Святого Духа на Майдане несомненно.
Патриарх Киевский и всея Украины Филарет
Возьмите! Девушка, должно быть студентка, ест бутерброд и протягивает мне другой. Спасибо, улыбаюсь ей в ответ – да я ведь сам приношу сюда еду. Вот, показываю ей пустой трёхлитровый термос, только что раздавал бульон в парке напротив Верховной Рады. Кто и как готовил – секрет буфета и кухни нашего учреждения. Да и не только нашего.
Майдан ноября 2004-го. Мороз – и тепло человеческих глаз, лиц, душ!
Спасибо вам, киевляне, вы – класс! Искренне говорит молодой человек за баррикадой, только что принявший у меня упаковку питьевой воды. Он немного растерянно подбирает слова, наверно совсем недавно по-другому, не очень украинской, представлял себе столицу, не ожидал, и не привык ещё к такой поддержке.
Вы нас простите, и не обижайтесь, у нас, действительно многие совсем не говорят по-русски, смущается парень, видно – с западной Украины. Господи, Боже ты мой! Даже и там добиваются своего борцы за государственность «великого и могучего». За что извиняешься, спрашиваю. Украинский – это же твой родной язык, язык твоей и моей страны. На каком языке мы только что пели гимн? Повеселел. Откуда приехал? – да с Карпат, бабка деньги на смерть собирала, так дала – езжай в Киев!
Марш на ЦВК (центральная избирательная комиссия). Иду с Европейской площади вверх по Грушевского в первых рядах. Колонна растягивается. Впереди слышны громкие металлические ритмичные звуки. Приблизились, а это стучат в железные бочки «барабанщики революции» напротив здания Кабмина. Увидели подходящую к ним колонну, стали «подавать» в ногу. Дело пошло ходчее: Ми разом, нас багато и нас не подолати!
Банковая, на ней находится резиденция президента, закрыта для въезда. Демонстранты пропускают только машины с едой для жителей палаток, что возведены вдоль улицы, как на Крещатике. В метре от меня пытается пробиться «крутой» легковой мэрс, за рулем – офисный мальчик со злобно-обиженным выражением лица. Показывает пропуск: ВЫВОЗ МУСОРА! Еще немного, и он двинет свой танк на пикетчиков, молодых ребят, что стали поперёк улицы. Перед ними – только пара лёгких переносных щитов. Смотрю водителю в глаза и становлюсь в заслон. Не пройдёт.
Плотная толпа на Майдане. Скоро начнётся митинг. Тут не холодно, несмотря на мороз. Тепло человеческих душ и тел. Вон, на большом экране – на удивление знакомое лицо рядом с другими. Поднял руку, помахал. Точно, это ж я сам! Оператор на несколько секунд «выхватил» из стотысячного моря человеческого группу людей вместе со мной.
Не спи, моя рідна земля!.. Из динамиков мощно звучит над площадью песня, и я уже не различаю, на каком языке: украинском, русском. Слова впечатываются в моё, совсем не склонное к поэзии, сознание... Прокинься, моя Україно!.. Кажется, начинается снег... Це дивляться з темних небес загиблі поети й герої… Поэты и герои… поэты… Пытаюсь припомнить какое-то имя... З небес… Помню, посмотрел в темное, совсем уже зимнее небо, как бы ища там подсказки – в лучах прожекторов падал… голубой снег!
Через полгода я начал переводить Стуса.
Цвета огня
над Крещатиком флаги.
Мы не отступимся!