Стояла деревня Сапеловка –
Полсотни крестьянских дворов –
В краю соловьином и песенном
В объятьях полей и лугов.
За речкой, снежком запорошенной,
Расправили плечи холмы.
С них видно: дома, как горошины
На белых ладонях зимы.
Холмы – место встречи с любимыми,
Гуляний и игр детворы…
И были они безобидными
До страшной военной поры.
Холмы стали зваться «высотами», -
С них немцам удобно стрелять…
Спасая детей, огородами
Вела их под пулями мать.
Пять грязных испуганных птенчиков
Забились в сырой погребок,
Пять русых головок и плечиков
Накрыл материнский платок.
По стенам – коварная трещина,
Всё, кажется, рухнет вот-вот!
Земля застонала, как женщина,
Которую били в живот.
Дома немец с горки расстреливал,
Бил метко снаряд роковой,
И после фашисты проверили:
А вдруг кто остался живой?
Свист пуль в погребке развороченном…
И детям опять повезло:
Слепа автоматная очередь, -
Лишь дочке пробило бедро.
Развалины, пни обгорелые,
Воронка, где раньше был дом…
Не стало деревни Сапеловки,
Одно пепелище кругом,
Полсотни печей искорёженных
Из чёрного снега торчат,
И рядом землёй запорошенных
Убитых селян и солдат.
И плач над убитыми близкими,
И подвиг военных времён,
Застыли навек обелисками,
Под списком солдатских имён.
Чтоб помнить про время военное,
О, сердце моё, не остынь!
Была здесь, под Курском, Сапеловка,
Была в Беларуси Хатынь!
Фото из госархива
Это - не просто стихотворение, это правдивая история деревни Сапеловки и крестьянской семьи. Женщину, укрывавшую в погребе своих пятерых детей, звали Мария. Её дочери, в ногу раненой фашисткой пулей, было 12 лет. Они просидели в погребе 7 дней под обстрелом, а когда выбрались, у дочки уже началась гангрена. Ногу отняли в военном госпитале. До 16 лет девочка передвигалась на костылях, потом ей сделали ногу деревянную. Но она всю жизнь работала, вышла замуж, родила двух дочерей Людмилу и Татьяну. Они то и рассказали мне историю своей деревни и своей семьи. Здесь всё - правда, до последней мелочи.