пурга, умаявшись к утру,
позёмкой уползла к Днепру,
и мы, придвинувшись к костру,
судили так и сяк
о том, что новый наш комбат
уж больно жаден до наград,
а это для простых солдат
всегда не добрый знак.
к обеду тучи унесло
за близлежащее село,
и старшина промолвил зло:
«пора бы и поесть!»
но в обстановке фронтовой
маршрут у кухни полевой
не предсказуемый такой,
что постных дней не счесть.
в штабной землянке, как назло,
уютно, сухо и тепло,
и патефон, раскрыв хайло,
расплакаться готов.
к такому празднику комбат
припас коньяк и шоколад,
и пару пламенных цитат
из ленинских трудов.
когда настал веселья пик
и тосты перешли на крик,
тут сам собою и возник
приказ, ( куда смелей?!),
в честь всенародных именин
отца и русских, и грузин,
взять хутор, что торчал один,
как перст, среди полей.
не гады ли?! как не юли,
а всё же - пядь родной земли!
мы – ноги в руки и пошли,
кто с радостью, кто без.
забыв про холод и про сон,
шесть раз бросался батальон
на укреплённый гарнизон
карателей СС!
когда вдруг вспыхнула луна,
нам стало ясно: всё, хана!
видать, Рябому не нужна
сегодня весть о том,
что командир наш на «ура»
взял деревеньку у Днепра,
и наградить его пора –
не нынче, так потом!
чуть позже повар, пряча взгляд,
хрипел и мямлил невпопад:
«простите, братцы... виноват...
поешьте... хватит всем...».
и шмыгал носом в тишине.
что ж, на войне, как на войне.
но с той поры, поверьте мне,
я в этот день... не ем.