***

Если молчать, то прошлое порастет быльем,
Пусть его там «тогда», мы же хотим «потом».
Но начинается от истока людской поток,
И течет река
Сквозь деревни, села и города, сквозь поля, ныряя под облака…
И, спускаясь с гор, к площадям стекает река.
Нет, не воды и не снега наполняют русло ее,
Наполняют ее слова языка русского,
Украинского, белорусского…
Окружают островки всех других языков,
Ветер гонит, гонит реку, полную горьких слов.
Поднимаются из реки лица,
Всех, кому не выпало возвратиться,
Всех кому не выпало вновь припасть к земле,
Всех, кто утонул в роковой волне.
И слова сплетаются с лицами,
И начинается за каждым портретом своя история,
Если с книгами спорили, с фильмами спорили,
С лицами – не поспорите.
– Вот у деда моего был братишка, старший, поднимал семью,
На себе пахал, в самый первый день ушел на войну
И пропал.
– Это мама. Санинструктором отшагала от родной деревни
До самой почти Варшавы. Не любила воспоминаний,
Говорила – живите будущим, никогда пусть не приведется
Засыпать под огнем пушечным.
– Дядя, мамин брат. На фронт ушел чуть семнадцать исполнилось,
Возвратился седым.
– А моим не пришлось вернуться, сгинули словно дым.
– А мои на фронте встретились, 70 лет женаты,
Повез невесту матери показать, на месте села ни единой хаты…
– А мои все погибли под Ленинградом,
Я, когда приезжаю, вижу надпись на стенах об артобстреле,
У меня сразу слезы градом.
– Мы с Сибири, из-под Тобольска, дед защищал столицу,
Почти вся дивизия тут осталась, в бессмертии, как говорится.
– Хочу от бабушки передать спасибо…
– с Черного моря….
– Смоленск!
– Новгород!
– Ерофей Павлович, поселок такой на Транссибе…
Объединяет река, дотекает до устья и распадается на притоки:
Это память твоя, страна, боль твоя, жизнь твоя, промоины и пороги.
И течет река из лиц, очищая сердца, меж домов, деревьев, проулков, зеленых трав…
И течет река, смертию смерть поправ.