Утро жжет костры прошлой ночи ... Прах, а не свет ловлю я в твоих глазах, но мои глаза потеряли цвет.
На щеке - слеза, а в душе - рассвет.
Я хочу молиться, но не могу, и слова простые идут ко дну непокорной, равной седым богам...
Только знаю точно, что не отдам ни одной из ста тысячи смертей! Мне нельзя молиться, я не из тех. Но кинжалом колет тревога вслед /ты прощаешь ночь, я кляну рассвет/. И искать отныне сокрытый смысл, мне не хватит силы. О, Божий сын! Пусть другие скажут - мне слов не жаль. Только губы тянутся все к губам - не смотри /но только не отвернись/ - я несу так мало - всего лишь жизнь, что шаманским бубном поёт в горах, на семи ветрах, развевая прах.
Это было прежде - я видел сон - ты не бросил ноши под старый трон. В шаге от проклятий светлее мир, бубна звук сменяется пеньем лир!
Я шепчу безумно: "Не уходи..."
И целую крест на его груди.