Нет культурной среды в провинции,
Есть отдельно взятые люди.
Анонимно не пишут петиции,
И грехам чужим вовсе не судьи.
Им не нужно читать назидания,
И строчить ненароком доносы.
Да и жизнь их не зал ожидания,
А вопросы, вопросы, вопросы…
Почему измельчали до крайности,
Опустились до низших пределов?
Почему же в вопросах фатальности,
Не найдётся столь истинно смелых?
А шуршание, шорохи, пакости,
За спиной процветают и млеют.
Нет, не видят в провинции радости,
Да и жить без молвы не умеют.
Позабыты на полках издания,
Лучших фильмов заброшены диски.
Только - мыло! Там ложь, не страдания,
И прилипчива сладость ириски.
И шуршание, шорохи, пакости,
И завистливой злобы оттенки.
Слухи, сплетни затейливой гадости,
Припирают за горло и к стенке!
Нет культурной среды в провинции,
Есть отдельно взятые люди.
Анонимно не пишут петиции,
И грехам чужим вовсе не судьи…