Интересно, что будет, если в лодку, рассчитанную на столько-то лет и дней,
на столько-то человек, в пространство её узкое
набросать постепенно ещё камней, песка и глины и прочего груза,
и когда она будет на грани беды, всё равно ей кричать: ничего не бойся,
все выплывают, сможешь и ты, выплывать — это общее наше свойство;
а лодка молчит, не даёт ответ, но дыхание всё тяжелей и тоньше…
Интересно, что будет?.. — а мне вот нет, да и ей мало что интересно тоже,
и уже затекает за борт вода, и никто горизонта не видит чётко,
говорят, что дано всем по силам — да!
Так бегите, внушите всё это лодке,
что она всё равно не пойдёт ко дну, что она не должна, не имеет права,
что и камни летят не в неё одну, и давно перепутано лево-право,
и давно всех раскачивает, штормит, и тошнит даже самых крутых матросов,
объясните ей что-нибудь там про миг между жизнью и смертью и сжатый воздух,
и про сжатое горло и сжатый крик, и про пальцы железные на затылке,
и про лопнувший шов у неё на стыке, как начало всех лучших на свете книг,
объясните, что дело уже не в ней,
а в идее и видимо в идеале,
что на крайний жить можно на самом дне,
впрочем, дна тоже нет, раз его убрали,
расскажите, каких ей искать надежд, на каких опираться теперь героев,
объясните абсурд этот весь и трэш, где волна накрывает опять войною,
и до берега плыть - не доплыть, не звать
никого, только плыть через смерть и стоны…
Запакуйте в бутылку свои слова
и бросайте в кипящие эти волны.