(заключительный пятый фрагм. главы "Гибель Констанции". Роман "Миледи и все,все".
Предыдущий фрагмент "IV. Я счастлива с тобою, д'Артаньян!"
http://www.stihi.ru/2016/05/16/4255)
...Порой бедняжка видела туман
и временами слышала вполуха.
Вбежавших мушкетёров ураган
немного освежил ей силу духа:
– Я счастлива с тобою, д'Артаньян!
Отрадно, что меня не обманул ты.
Друзья гасконца были не зануды:
тактично всяк глазел по сторонам,
но всяк проникся чувствами влюблённых.
В объятиях гасконца неуёмных
Констанция обмякла, чуть дыша,
едва ли от лобзания дрожа.
Владела телом жуткая усталость,
а за окном кружилось вороньё…
– Мой милый, как я рада, что её
я всё же не послушалась, осталась! –
проговорила женщина взахлёб. –
Я верила в тебя и вот ты рядом...
Атосу померещился вдруг гроб.
Казалось, дышит женщина на ладан.
Атос был в кресле, но вскочил опять.
– Кого её? – осунулся гасконец.
Констанция хотела сильно спать
и вид был, как у свежей из покойниц.
– Твоя подруга тут по доброте
меня хотела спрятать от гвардейцев.
Не странно было б, если б в темноте
она вдруг приняла вас за пришельцев,
которых на меня наслал прелат.
Я слышала, как скачут и палят,
но словно знала, что тебя увижу.
– А кто ж это, возможно для престижу,
назвал себя подругой-то моей? –
пытал гасконец. – Чья это затея?
– Мне плохо, д'Артаньян… Воды налей…
К столу шагнул Атос и встал, мертвея.
Спросил он, весь натянут, как струна:
– Чей тут бокал с остатками вина?
– Она дала. Вино прекрасно пьётся.
Она бежала, испугавшись вас, –
поведала Констанция, кривясь. –
Я думала, она ко мне вернётся,
а тут вдруг ты – и я забыла враз
заступницу мою…
Волна гримас
прошлась по скорбным лицам мушкетёров.
– Нет-нет… не может быть… какой кошмар! –
Атоса не хватил едва удар.
Никто не начинал абсурдных споров,
мол, что за пессимизм! Ты – паникёр!
Прочь подозренья! Мол, свежи преданья…
...Молился Арамис, глуша рыданья,
и рвал Портос свой собственный вихор.
Гасконец изнывал в моральной муке:
– Друзья! Да помогите же, друзья!
Совсем ей плохо! Холодеют руки!
Ужели сделать ничего нельзя!?
– Мужайтесь. Ничего уже не надо, –
скорбел Атос, вновь твёрдый, как стена. –
Увы, противоядий нет от яда,
которым предпочла травить она.
Ожив на время от лобзаний друга
и приподняв с усилием свой стан,
Констанция, почти лишившись слуха
и зрения, шептала: – Д'Артаньян.
Я умираю. Где ты? Ты не бросишь?..
Друзья, прижавши лики к кружевам,
не вдруг рассредоточились и врозь уж
в отчаянье рыдали по углам.
– Ей лучше! Эй, друзья! Она очнулась!
Заложники несбыточных чудес
к бедняжке умиравшей подтянулись.
Начнёт ли Бог раздачу на развес
чудес своих иль всех постигнет траур
по той, кто станет вне земных забот?
Её лицо – холодный белый мрамор.
Ей кожу охладил предсмертный пот.
Теперь уж не в рыданиях и стонах –
в тиши прощанья обмерли все враз.
Зажав лицо любимого в ладонях,
Констанция не всматривалась час.
Последних сил земных она лишилась
в прощальном поцелуе затяжном,
чтоб навсегда запомнил его живость
её кумир. Искра пред вечным сном –
таков был поцелуй её на память.
На женщину, чья драма не нова,
Смерть наложила все свои права.
Отказываясь верить ей – упрям ведь –
гасконец закричал истошно: – Нет!!!
Малышка мне была всего дороже!
Я этого не вынесу, о Боже!
Как можно умирать в расцвете лет!?
И сам свалился рядом без сознанья.
Но тело не спешил никто поднять.
Портос сменил платок, как знал заранее,
что заново придётся зарыдать.
Атос воздел кулак грозящий к небу.
Неистово крестился Арамис.
Все трое, своим душам на потребу,
на выси смысла жизни забрались.
Взойдёт не скоро ласковое солнце
в их душах, потрясённых до основ.
Их взоры обрели единство вновь
от появленья в келье незнакомца.
Он посмотрел вперёд и глянул вниз
на нежное, но мёртвое создание.
– Бонжур, Атос, Портос и Арамис.
Похоже, что я прибыл с опозданьем.
Ищу я ту же даму, что и вы.
И, судя по тому, что вижу труп я,
она уж побывала тут, увы,
и с ней не повезло кому-то крупно.
– Вы кто? – спросил Атос.
– Мне не в упрёк,
я – деверь этой гарпии. Лорд Винтер.
Кровь из меня – никак не меньше пинты –
успела выпить тварь в короткий срок!
Хочу прибавить к моему досугу
охоту на неё, как д'Артаньян.
– Вступая в лагерь мстителей, вы нам
окажете немалую услугу.
– Мы будем вместе, господин Атос,
и не оставим ведьме шанса скрыться.
Я сам бы её душу в ад отнёс,
но есть куда достойней меня лица.
Пока что мне в погоне не везло:
от Портсмута опаздываю всюду.
– Но сообща пресечь должны мы зло,
хотя… я и один бы сгрыз паскуду!
– Я видел на дороге вас, когда
о весь опор вы мчались, как из пекла.
Я крикнул: «Д'Артаньян»! – но ни одна
из ваших лошадей не сбилась с бега.
Так в монастырь за вами прямиком
попал я, сам того не ожидая,
но чувствую себя вновь дураком:
до мести далеко, как до Китая.
– Прочешем, коль придётся, весь массив
лесов окрестных и людских селений.
– Что с д'Артаньяном? Он, надеюсь, жив?
– С ним обморок. Жить будет, вне сомнений.
– Как часто у злодейки на хвосте
висел я, но… выскальзывала ведьма!
С копыт сбиваюсь, как это ни вредно
я в поисках любых о ней вестей.
– По части изощрённых преступлений,
графиня Винтер, безусловно, гений,
но к гениям у нас есть свой подход,
коль доставляют много нам хлопот.
Очнулся д'Артаньян. Его рыданья
заставили друзей убрать платки
и думать, как облегчить бы страданья
гасконца. – Жить не хочется, братки! –
захлёбывался д'Артаньян слезами,
как будто мог он ими оживить
любимую.
– Вставай в один ряд с нами! –
Пришёл теперь черёд и ведьме взвыть!
Друзья с трудом гасконца оттащили
от трупа. – Вечный плач не твой удел.
Удел мужчины – мстить, пока он в силе,
чтоб из врагов наделать мёртвых тел.
Обсудим с аббатисой погребенье
Констанции и снова выйдем в путь.
– Скорей в погоню! – лорд терял терпенье. –
На хвост ей сядем и нагоним жуть!..
(конец главы)