Как зверь тупой, её изранил
Мой ум -- и в раны сыплет соль.
Душа -- оплёванного храма
Поруганных святилищ боль.
И сердце -- грязный или рваный,
Кручёный в чашу неба трос,
Но мысль тяжёлая упряма:
"Качает кровь -- пустой насос!"
Как гриф в тумане полусонном,
Дух носит мёртвого печать:
Любовь -- холодные гормоны,
И чары -- химии лишь часть.
Дух поражён таким бесчинством,
И сам срывает с раны бинт.
Святую жертву -- материнство
Втоптали в низменный инстинкт.
Всё меркнет в зеркале техничном,
И всё имеет свой скелет.
Мир, словно ведьмы лик, двуличный.
Как мысль -- османский мой мушкет.
Чувств лишена душа -- навечно.
Мораль -- лишь смертного каприз.
Но чувством боли бесконечной
Нас губит чёрный василиск.
Да к чёрту мир, любовь в изъянах!
Будь, рана! злее и больней!
Хочу я через эту рану
Почувствовать: душа сильней.
За скот тебя держали, помнишь?
И до сих пор мне режет слух,
Что человек -- он зверь всего лишь.
И за кормой -- священник-дух.
Что плоть? Лишь чёткая машина,
Закрыт божественный вопрос.
Что могут чётки -- пей бензина...
Молчи. Твой двигатель -- насос.
Инстинкты смешивай с любовью,
Ведь это чем-то веселит.
Душа тогда зальётся кровью.
И есть. Раз так моя болит.