Не уймётся река в перекатах,
Нет покою в ветрень купырям.
Сердце уж схолонилось. Но рад ты
Слышать вновь те чумные ветра?
Затрухлел в дождях клёновый флигель,
Горбуном пьяным накось овин*,
И не чтит голый месяц расстригой
Тминным светом ни нив, ни равнин.
Чей след милый покрыла пылюга,
И по ком стонет изб бревенчак?
Здесь сирень – в белом шарфе подругой
От руки сбросит цвет, как пиджак.
Задрожат её тонкие руки,
и напомнит мне чьи-то слова:
«Не взыщи, что от слёз и от муки
К нелюбимому ночью ушла».
Но просторно на сердце, и знаешь,
Я теперь, хоть не верь, нипочём
Не сменял бы на туфли из замши
Ветром пахнущий лапсердачок*.
Где счастливое время свирепых,
Непокладистых было ветров,
Где над болью гыгыкало небо
Шайкой туч, как чумазых воров.
Мне, конечно, и в этом награда,
Пусть любовь я обтряс как сирень.
Не бывает туман без прохлады,
И цветы лишь нам слышать в ветрень.
17/V, 16г.
*Лапсердак (перен.) – нелепая, порой плохо сшитая одежда.
*Овин – строение для сушки снопов перед молотьбой