Творится что и видится,порою сам не знаю,
Откуда у фантазии подобные плоды?
И вспоминаю точно я,подробно вспоминаю
О том,после чего ушло порядочно воды.
Россия княжеской была,я в ней- певец и странник,
Шёл с гуслями и песнями в престольный Киев-град,
А там перед Владимиром,сим князем святославным,
Я пел немало песен,немало пел баллад.
А вот корсаром грозным,в разбойном Карском море,
Я вспарываю брюхо кораблям,
И о разбойной доле,напившись рома в волю,
С братвой пою бушующим морям.
Вот видится и помнится-деревня и околица,
Красивые и томные девичии глаза,
И в жизни каждой светятся они от света месяца,
Любви неразделённой в них девицы слеза.
Пергаменты истории старательно листаю,
И ощущенье вечности-как жизни лишь одной.
Я почву жизни рыхлую и твёрдую копаю
Своей живущей,нынешней рукой.
Меня презренного раба,избитого и злого
Убили древних два жреца,за дерзкое слово,
А в век иной был лучником я в братстве Робин-Гуда,
И бит был мною не один подонок и иуда.
Замерзал я от стужи лютой,
Унижался,болел,умирал,
И Скуратовым-кровным Малютой
За жестокость его называл.
Угасало избитое тело,
Расступалась могилою твердь,
Век шестнадцатый-"Слово и дело",
Век двадцатый-насилье и смерть.
Я был лжецом и честным был,
Был дураком и умным слыл,
Был дерзким мудрецом-шутом,
Был королём, был сыном и отцом.
Колодец времени глубок,
Не счесть в той книге вечной строк,
И пожелтевших в ней страниц
И судеб разных,дат и лиц.
Наверно тоже я умру,
Вписав в судьбу строку одну
Великой вечности моей
О жизни в суе разных дней...
А в жизни будущей прочту
Про ту в седую старину.
Мечта моя-чтоб день пришёл,
Меня в дороге чтоб нашёл,
И дал мне благо ощутить
Всего связующую нить.
Чтоб стало стыдно мне за то,
Что злого в мире свершено,
Пусть к праху умерших снесу
Свою горячую слезу.
И пусть поведают истоки
О чём поет родник далёкий
В седой,истерзанной земле-
В моей родимой стороне.