1. Не оскорби слезой героя
Неизвестный лейтенант 22 лет. Прикрывал отход батальона. Расстрелян фашистами за то,
что не встал на колени. Июль 1941 г.(Надпись на камне у перекрестка дорог. Западная Украина)
Над
лейтенантом
прочно
камень
Врос в землю, яростно суров.
Здесь
он
стоял
перед врагами.
Стволы – в лицо,
а сзади – ров.
Отряд
полег
в дыму и пламени,
Вбив вражьим танкам в глотку рык.
Один, истерзанный, израненный,
Что
думал
он
в свой смертный миг?
Враги мелькают серой тенью,
В ушах от боли тяжкий звон.
Но вырвался из окруженья,
Ушел бесстрашный батальон.
Споткнулся враг на этом поле,
Пускай тебе теперь конец.
Скорее бы стреляли что ли,
Что медлит там – у них – свинец?
Да, пленный,
Да, в карманах шарят.
Но…
На колени встать?!
Сверх мер…
Врешь!
Не согнется русский парень,
Советский русский офицер!
Как в жизни прям, он встретил стоя
В лицо последнюю грозу.
Над этой
гибелью
героя
Сдержите
жалкую
слезу!
2. В последний миг я думал о России
Мне, как моим солдатам, было двадцать,
И я над ними лейтенант – комбат.
Был свят наш долг – за Родину сражаться
И не было у нас пути назад.
В тот тяжкий день был бой жесток и страшен,
Шатался от разрывов небосклон,
Ломился враг бронею черных башен,
В неравной схватке лег весь батальон.
И обожгло мне сердце ярой болью
Безмолвье павших всех моих ребят,
Когда остался, истекая кровью,
На поле боя я один – комбат.
А за спиной, взывая к небу светом,
Пылал старинный русский город Ржев.
Враги рвались, но не прошли на этом
Последнем нашем смертном рубеже.
Мелькнули по траншее вражьи каски.
Врешь – не возьмешь, пока дышу и жив!
И вырвал я кольцо последней связки,
Всю боль и ярость в свой рывок вложив.
И в этот миг сверкнула, мир объемля,
Далекая победная звезда.
Мне повезло – упал в родную землю,
И в ней отныне буду навсегда.
Не в тягость павшим немота бессилья,
И не нужны нам громкие слова,
Лишь только бы жива была Россия,
Лишь только бы она была жива!
3. Комротам – лейтенантам, комбатам – капитанам
Сражения проигрывают и выигрывают генералы. А войны проигрывают и выигрывают лейтенанты и капитаны, потому что именно они командуют ротами и батальонами, решающими всё.(Простая истина)
Всех войн так скорбны даты,
А вам они тем более,
Комроты и комбаты
(Простите вашу боль мне!)
Вам, зрившим смерть воочию,
Прошедшим сталинграды,
Всех битв чернорабочие,
Вам всем – моя баллада.
Я вижу в дымке времени,
В бессоннице усталой,
Над картами сражений
Склоненных генералов.
Что полководец стоишь ты
Пред тем, как тыщи вывести,
Их выигрыш иль проигрыш
В раздумье тяжком высвети.
Солдаты в тех колоннах
Тебе, как дети, дороги,
Но… войн круты законы –
Безжалостная логика.
За каждое сражение,
Как испокон ведется,
Иль слава иль забвение –
Вот доля полководца.
А смерть и кровь, и раны,
Без скидок на таланты,
На долю капитанов,
На долю лейтенантов.
За ними, долгом святы,
За каждым из комвзвода,
Ребятушки-солдаты –
Сыны своих народов.
За ними ж многоликая,
В заботах непролазных,
Встает страна великая
Надежд мильоно-глазых.
И, вняв в сердца их беды,
Врагу огнем все выдать,
И главную победу
Хоть из зубов, но вырвать.
Уж выживешь, не выживешь,
Пройдя бои и бойни…
Ваш проигрыш иль выигрыш
Не что-нибудь, а войны.
Потом по тем дорогам,
Что животами стерты,
Вставать в молчаньи строгом
На суд живых и мертвых.
В безмолвии звенящем
Холмов крестово-звездных,
Над памятью щемящей
Вам суд святой и грозный.
Но вы пред всеми правы,
Приняв на плечи войны,
И вы бессмертной славы
Воистину достойны!
4. Письмо сыну
«Он мне всё говорил, что письмо пишет сынишке…»
(Из воспоминаний односельчанина о гибели ст. лейтенанта Виктора Ремнева на подступах к Сталинграду в июле 1942 г.)
Письмо не успел дописать на рассвете.
Теперь оно – в землю. Во мне и со мной.
Начало – в моём командирском планшете.
Под картой, под пленкою слюдяной.
В глазах меркнет свет. Он всё тоньше и тоньше.
Пока еще кровью совсем не истёк,
Я должен письмо досказать и закончить
На долгую крепкую память, сынок.
Нам выдалось горькое тяжкое лето,
Оставлены Харьков, Донбасс и Ростов.
Мы знаем, что нет нам прощенья за это,
Хоть много там сложено наших голов.
Огнем и железом враг рвал наши цепи,
Горами погибших стеля себе гать,
Уже проломился в задонские степи,
Уже и до Волги рукою подать.
И в дни отступленья, в излучинах узких,
Нас тяжко терзали не раны, не боль –
Из тысяч, наверно, всех слов наших русских
Нам не было горше, чем слово: Доколь?
Нас думы давили: «Да где же придется
Упором сдержать этот вражий накат?»
Мелькало сомненье в глазах полководцев
И лица темнели у старых солдат.
И тут, как морозом на слякоть отталин,
Как по сердцу в ночь полоснувший набат,
Суровый приказ, и не кто-нибудь – Сталин
Железно сказал нам: «Ни шагу назад!»
Взгляните на карту, на лезвие Волги –
Ведь если ее мы уступим врагу,
То значит, Россию он схватит за горло
И значит, земли, как бы там не просторно,
Нам нету на левом ее берегу.
Мы в землю родную вцепились зубами,
В крови по колено – «ни шагу назад!»
За нашей спиною, вздымаясь огнями,
Последней стеною встаёт Сталиград.
Запомните место: приволжские скаты,
Степной перекресток – развилка дорог…
Бой начал комроты, к полудню комбатом,
Когда подрастешь, все узнаешь, сынок.
Всё. Солнце чернеет. И жизнь на исходе.
И мне не увидеть родных Жигулей.
Расти, мой сыночек, и смелым, и гордым,
И маму, и бабушку крепко жалей.
Не надо нам, павшим, ни слез и ни стонов,
Но только навеки запомни, сынок;
Я здесь,
В перекрестье, меж Волгой и Доном
Лежу
и служу
Вечной памяти срок!