Величественно грозен Колизей –
плод вдохновения Веспасиана.
Невиданное чудо рвётся ввысь,
как символ мощи и достоинства монархов.
История гласит, что всё великое, что создано руками –
творение отчаянных людей.
Но боги чтят пирамидальное устройство мира
и потому на месте обиталища Нерона
воздвигнуто огромнейшее каменное чрево
во славу человеческих страстей.
В колоннах, фризах, фресках на века
застыли образы бессмертных венценосцев,
здесь эхо вторит возгласам толпы
и звону золота восторженных весталок.
Прислушайся, потрогай, присмотрись!
Подвалы источают трупный запах львов,
а на арене гладиаторская кровь
под ярким солнцем светится кораллом.
Каменья сохраняют для потомков
свирепость ненасытной власти самодержцев:
«Не вся энергия ушла из нас – не вся известность»…
«И ложь, что в нас – не всё, есть и надежды»…
«Не все воспоминания, выстраиваясь в ряд,
висят, цепляясь невпопад, предметами одежды,
нас одевая в большее, чем Слава!»*)
И будто нет коррозии времён –
знак мрачной славы оживает снова.
Размерами в амфитеатр возводятся кирпичные громады,
выпячивая роскошь и престиж.
Власть инстинктивно жаждет насыщений –
и новые династии монархов поспешно занимают трон.
Глядишь, а на развалинах массивных цитаделей
уже воздвигнут Нео Колизей
с охраной, слугами, армадой режиссёров.
Теперь масштабы гладиаторских боёв
намного шире и страшней, чем в Древнем Риме:
в доспехах два народа в образе врагов,
зомбированных новой высшей властью.
Толпа беснуется: «Руби, души, дави!»,
и на’ смерть бьются гладиаторы-рабы
по режиссуре Нео Колизея.
Когда темнеет, взвод гробовщиков
останки тел фасует по пакетам.
Здесь не спасают жизнь бронежилеты –
заморские подарки волонтёров,
а детские рисунки "Папе Слава!»
хоронит ветер, пряча их в песок.
Могилы – это человечьи раны,
которые когда-то зарастут.
И лишь ковыль весной расскажет небу:
"Здесь лакомился Дьявол".
*)Эдгар По «Колизей»