Диезы, бемоли, синкопы и трели,
Терзают мой слух ежедневно. Но вот…
Услышав апрельские звуки свирели,
Взобрался на сцену ободранный кот.
Да как заорет! О любви и о боли!
За пояс поэтов заткнул зычным «ля»,
Но я (прикрутив громкий звук в радиоле),
В отместку коту закричал громко «...ля».
Простите поэты за этот калАмбур,
Я парень спокойный и тих, словно кроль.
Но только курить выхожу в тесный тамбур,
Включается тумблер играть эту роль.
Трепещутся уши, ветрами гонимы,
Когтистые лапы о стены скребут,
И к нежной душе, словно розе, ранимой,
Аккорды давно уж тачают хомут.
Но в тамбуре тесно от кроликов злобных,
Грызут, негодяи, морковку и хрен,
И вдруг потянуло ванилью и сдобой,
Я бросил кролей и отправился в плен.
Да… Началось музыкой стихотворенье,
Закончилось запахом сдобы в саду,
Намажу-ка уши вишневым вареньем,
И врежу баре на девятом ладу.