Шорох веток в саду заменяет мне прессу.
И на плечи ложится черёмухи шаль.
Вся моя философия сводится к лесу.
Далеко мне до Канта. И даже не жаль.
Я застыну в траве в эмбрионовой позе,
из цветов голубых я свяжу себе бант.
Вся моя философия в крыльях стрекозьих,
что жужжат над травой. Извини меня, Кант.
В этой тёплой реке небо, как на картине,
и колышется лилий зелёный настил.
Вся моя философия прячется в тине,
под которой карась перед щукой застыл.
Суть вещей будет снова то белой, то чёрной,
а то серой. Бояться и плакать на кой?
Вся моя философия рушится к чёрту,
когда женщина пробует воду ногой.
Мне божественный разум сегодня не важен,
потому, что и мой до конца не иссяк.
Я живу среди шпилей и призрачных башен
тех, что в воздухе с детства призывно висят.