Храпит жеребчик, по раздолью бегая,
на солнцепёке дозревают клевера́,
глядится с неба кобылица пегая
в кривую речку так же, как вчера,
а гладь искрится, отражает облако.
За делом многое не видно: недосуг,
крестьяне и несут, и тянут волоком
в прикладки сено, разметённое вокруг,
лишь блёклым стариком краса примечена.
Кружись над лугом ворон, не кружись -
кому жена споёт, кому - картечина,
волна́ми травы, жизнь и смерть,
и снова жизнь…