исполинскую глыбу сразила капля свинца,
точно введенная в тело в область груди.
детскими стали грубые прежде черты лица,
за которыми прятался центнер любви.
казалось, он сделан из сплава титана и меди,
раскаленный, но не ставший подковой
он острыми строчками будоражил как ветер,
сносящий в бурю черепичную кровлю.
его резкий росчерк пера отражал состояние:
с оголенными нервами кричащую душу,
перетекающее в скупое, простое молчание.
он может и не хотел, чтобы чувства наружу.
он блеклую жизнь рисовал ярыми красками,
выжег свое имя на суматошной эпохе.
он не жалел себя, не ставил время на паузу.
за широким шагом его следовал грохот.
общение с ним теперь лишь посредством страниц.
мы разминулись в единицу столетия.
думаю, даже подобное следовало заслужить -
получить такую роскошь в наследие.