Кто-то ещё думает, а я уже.
В Москву, в Москву.
Зачем живём?
Да, для удовольствия, конечно же.
Что клёвого на Вечерних стихах?
Всё – клёвое, начиная от столовки, заканчивая критиком.
Редакция газеты "Вечерняя Москва", в которой и снимаются почти каждую среду, получающие удовольствие от процесса стихосложения поэты сайта stihi.ru, находится в Бумажном проезде недалеко от метро Савёловская. Пешочком 3-4 минуты. Сама станция Савёловская от Кольцевой линии метро - в одной остановке. Остановка и называется так, потому что там находится Савёловский вокзал – небольшое такое старое здание в окружении новых высотных домов.
В Москву я приехала на поезде в 10 утра. Съёмка начиналась в 21.00. У меня был чемодан, который необходимо было пристроить до вечера, чтобы потом не тратить драгоценное московское время на его доставку из камеры хранения.
В бюро пропусков пропуска для меня не было. Зато на вахте был телефон, по которому я позвонила в редакцию и девушка Дарья благополучно устроила мою поклажу на стоянку во вполне себе уютный отдельный уголок редакции на третьем этаже здания, которое сейчас принадлежит управляющему делами Президента России.
Когда мы с Дашей шли наверх, я приметила на первом этаже столовку, в которую и пошла, освободившись от поклажи.
Какая же это настоящая столовая!
Такая человеческая - с залом, вмещающим не менее 200 человек одновременно, со скатертями на столах, с колоннами посреди большого зала. А какой ассортимент...
Вспоминаю и сейчас слюнки текут.
Отзавтракав сырниками со сметаной и мясом с грибами, я решила обязательно успеть сюда к ужину. До эфира у меня была уйма времени. Надо было заехать в офис Стихи.ру , в котором я ещё не была, чтобы заключить договор, и попробовать привести руки в порядок, потому что все предыдущие выходные мне пришлось заниматься шпаклёвкой и покраской порогов, перевозящего меня из одного района Таллинна в другой, гнедого.
Домик Чехова – милое жёлтое здание, стояло именно там, где и было нарисовано у меня на схеме, распечатанной на ксероксе, - недалеко от станции метро Маяковская.
Никакой очереди. Две приятные женщины расправлялись с жаждущими издаваться в печатных изданиях без суеты и напряга.
На обратном пути я повдыхала московского воздуха рядом со стоящим на постаменте Маяковским, пофотографировала немного новые качели и баннеры с цветами, на самом деле только издалека кажущимися живыми, но не перестающими от этого быть невероятно красивыми, и поехала по знакомым местам на Динамо.
Москва, с её расстояниями, это Москва.
Время здесь бежит так же, как людской поток в переходах метро.
Я бежала со всеми. И таки успела на ужин, на причёску и на эфир.
В зале съёмки (процесс снимало несколько камер без операторов и один живой оператор) были мы – два участника, напротив нас критик Анна Юрьевна и маэстро Орехов и Помидоров на сцене. И всё.
Никакого напряга. Начали и начали.
Когда я вышла на сцену, все буквы, которые я когда-либо выговаривала, слиплись в моём рте в один большой комок. Вместо слова "прокорма", я еле выговорила "попкорма". Пока выступали другие, я пыталась обуздать дрожь в коленках, связав их в узел, иначе они бы стучали по крышке стола, как градины величиной с кулак о крышу дома из шифера. На втором моём выходе, перестал работать микрофон, а последнее лирическое стихотворения я прочитала, словно гражданскую лирику – громко и с выражением.
За всеми этими делами, я совсем не заметила, как быстро закончилась вся программа.
В редакции, которая была полна народа перед началом эфира, уже никого не было.
На улице перед входом около заведённого мотоцикла стоял Игорь Борисович Настенко – живой.
Мы немного поговорили о делах наших поэтских.
Для женщин на будущее - учтите, что телевизор прибавляет не меньше 10 килограммов и необходимо будет перед съёмкой сесть на диету.
Хорошо, что в моей жизни была такая шикарная столовка.