Детство в сказках не ищет подтекста,
Видит мир как прекрасную сказку.
Только с возрастом, в виде протеста,
Все наденут безликую маску.
Равнодушно взирая на массы
Ожиревшим подобием душ,
Все же чувствуют высшие касты,
Неминуемость платы за куш.
Каждый вор изворотлив и гибок,
(А чиновников множится рать),
И плакаточно-сладких улыбок
Невозможно уже сосчитать.
Буратины, Пьеро, Карабасы,
Дуремары и толпы Мальвин
У окна государственной кассы
Делят маслом намазанный блин.
Чем умильей и преданней маска,
Тем весомей кусочек блина.
Сочиняется новая сказка,
Авансцена - родная страна.
На галерке сидят нищеброды,
А в партере - народная власть.
Нищебродам - подобье свободы,
А чиновным - возможность украсть.
Сколько стран - столько старых сюжетов:
Но сценарий у сказок един:
Каждой части пиленых бюджетов
Полагается свой Аладдин.
Нищеброда унылая маска --
Девяносто процентов людей.
Вот для них-то и пишется сказка
Под диктовку народных вождей.