Подборка в журнале "Северо-Муйские огни" (г. Северомуйск, Россия), №3 (55) 2016 г., стр. 18
Василий Толстоус
***
Жизнь – кусочек целого, отрезок.
Всех отрезков много – череда.
Может, мы владелицам подвесок
подносили к свадьбе города,
а потом в неведомые страны
снаряжали с шёлком караван,
и ночами с жадностью листали
невзначай случавшийся роман…
Уходили жизни, убегали,
улетали, больно зацепив:
то суровый воин, крепче стали,
то бандит, сидящий на цепи.
То, что ныне – пресно, и без блеска.
Сердце бьётся медленно в груди:
проба сил для лучшего отрезка –
он уже маячит впереди.
***
Когда-то знал, но позабыл три вещи –
три заповеди жизни без вранья.
Был в юности упрямее и резче,
за истину незыблемо стоял.
Не знаю: небо ль выцвело с годами,
а может – стало просто меньше сил,
но не прошёл трёх вечных испытаний:
не верить, не бояться, не просить.
То верил од обманчивому плену,
то от пустых шарахался угроз;
просить – просил, но буду откровенным:
богатство в дом ни разу не принёс.
И что теперь, когда подвёл итоги?
Какую жизнь оставил за собой?
Найду ли тех – наверное, немногих –
кто поклянётся собственной судьбой,
что есть он, «жизни благостный остаток»? –
но нет, не так живётся на Руси,
и вспомнишь вдруг: ведь смелым был когда-то,
и, чуя ложь, у сильных не просил.
***
Я внешности души своей не знал.
В далёком детстве в зеркале увидел
насупленный мальчишеский овал,
застывший в беспокойстве и обиде.
Приблизился к холодному стеклу,
ладонь прижал. И он прижал в привете.
Во тьме зрачков гнездившаяся глубь
меня в ответ окинула при этом.
«Ты кто?» – неслышно задали вопрос.
«А ты?» – я прошептал едва дыша.
И показалось, кто-то произнёс:
«Твоя душа».
Промчались годы, друг за дружкой вслед.
Исчезло детство, юность улетела,
но каждый день единственный ответ
упрямо ждёт стареющее тело.
И тот, второй, он всё ещё внутри,
рассеян и насмешливо коварен:
секрета своего не приоткрыл
дряхлеющий двойник за зеркалами.
Теперь он смотрит вдаль, но чаще сквозь,
туда, где жизни прожитой межа,
где задают отечески вопрос:
«Пора, душа?..»