Вот я дочитываю свои же письма.
Молюсь, чтобы прочла это одна.
И не надеюсь, что поймешь ты мысли.
Но знаю: будет плакать с ними тьма.
Ее улыбкой буду я разбужен,
Но лишь гримасу в мгле я разгляжу.
Зачем, кому, когда вдруг был я нужен?
Поплачу это тьме, и ей же расскажу.
Как был я страшным хулиганом и повесой,
Как робким стал, уничтожал врагов.
Как будучи немым, и, в общем, бессловесным
Природе мстя, речами стал богом.
Я расскажу про мытарства и чванство,
Про женщин, что, увы, не смог сберечь.
Оберегая темноты убранство,
Я расскажу про тайны с ними встреч.
Скажу, как был я нищ не по погоде,
Срывая на жаре с себя рванье,
Как городу, которому угоден,
Вдруг стал врагом, а он отнял мое…
Не покидая те секунды счастья,
Что тьме даря, я крал ее покров,
Друзей, ушедших, вроде, не под властью,
Я перебрал чрез сопли с рукавов.
Чредою близкой и не посрамленной
Прошли они, как детские года.
Куда? Куда? Постойте! Удивленно
Ищу я в них знакомые глаза.
Но нет… Чужим им стал. И удивленно
С улыбкой уж глядят они во тьму.
Туда, где тихий, робкий и смущенный
Смотрю я в свою новую тюрьму.