Жил дедушка старый, с седой бородой,
Не в меру был толстый и очень больной,
Ходил он с одышкой, хотя не курил,
И очень страдая и мучаясь жил.
Так время бежало, сменялись года,
Лишь дед не менялся, был толстым всегда,
Я больше скажу - очень быстро толстел,
Хотя и казалось ему, что не ел.
Что он голодает, казалось ему,
Руками разводит - мол я не пойму,
Но как-то, когда день клонился ко сну,
Он вдруг встрепенулся и обнял жену.
Здесь надо сказать - и в том главный секрет,
Жена молодая - его амулет,
А ради нее он готов был худеть,
Голодные муки готов был терпеть.
- Я вот что подумал, - он ей говорит, -
Должна, дорогая, учить ты иврит,
Я стар и ленив, не осилю его,
Мы к сыну махнем, погостим у него.
А было два сына у деда с женой,
Один жил в Москве, в Тель-Авиве - другой,
Mосквич в турпоходах и ночью и днем,
Другой Кастанеду читал перед сном.
Надеялся дед что хороший совет
Получит от сына на старости лет,
Научит его он как вес сократить,
Но вкусно, по-прежнему, кушать и пить.
Но сын был упрям, непреклонен и строг:
- Ты хочешь, отец, чтоб совет мой помог?
Тогда голодать, голодать, голодать!
Иначе успеха тебе не видать.
Старик загрустил, он и думать не мог,
Что сын не захочет вступить в диалог,
С ним спор было начал, потом приуныл,
Обиду на сына в душе затаил.
Но долго на сына старик не серчал,
И радость от встречи затмила печаль,
И радость от встречи с землей праотцов,
Обиду затмила в конце то концов.
Сын ценное время решил не терять,
Он план разработал как вес потерять;
По плану отец должен "есть а не жрать!"
И в парке часами с женою гулять.
Старается дед, но тут новая весть:
Один день в неделю он должен не есть,
А значится то - лишь смотреть на еду,
Не мог он представить такую беду!
Но лишь поначалу сердился старик,
Потом он втянулся и даже привык,
А после, когда налицо результат,
Стал сыном гордиться и жизни стал рад.
Теперь старик горд и доволен собой,
Гулять не стыдится с младою женой,
Исчезла одышка и нет живота,
Ну в общем не жизнь, а одна красота!
2013