Всю ночь терзал нещадно лиру я,
Очередной шедевр исторг
И сам себе себя цитируя,
Я утром впал в неистовый восторг.
Поэмы, стансы, оды, переводы,
Творенья моего великого пера
Пока ещё не ведомы народу,
А всем их знать давно уже пора.
То нежно-жутко-трогательно-страстный
Звучит интимной лирики напев,
То мужественно-грозно-коренастый
Рычит в стихах гражданственности лев.
И всё это моё! Какое счастье,
Что это создал я - не кто-нибудь иной.
Но почему один я должен восхищаться!?
Я радость разделить хочу со всей страной!
Доколь терпеть замалчиванья муки,
Уход любимой, колкости друзей!?
И даже в комнате подохли мухи
От философской лирики моей...
Им не понять безмозглым насекомым
Всей глубины и сложности такой...
Читатель мой грядущий, незнакомый,
Мы скоро, скоро встретимся с тобой.
Дождутся мои драмы света рампы
И от трагедий зарыдает зал.
Пока ж я сам себе слагаю дифирамбы.
Ах критики, мне, право, вас всех жаль.
Скорей меня зовите из провинции
И поднимайте на журнальный щит.
И будет вам награда-индульгенция
За всё, что вы успели совершить.
В далёком Рио, в Северной Пальмире
Всех осчастливит новый ваш кумир!
Стихи мои прочтёт почти полмира,
А песни запоёт почти весь мир.
Но что же это, как же, отчего же
Не грянул до сих пор оваций шум!?
Шедевры пропадают втуне, Боже!
Но я живу, дышу, надеюсь и пишу...
И будут книги, премии, дискуссии,
Журнальный бум и критиков грызня,
Поклонники и школьные экскурсии
В большом музее имени меня.
Пока же обречён на прозябание
Вдали от литбогемы золотой,
Исправно посещаю литсобрания.
В душе - великий, а для всех - простой...