Около моего уха пронеслась Серафима, оттолкнулась от головы, лапой задев лоб, прыгнула на подоконник. Отлично, теперь я – трамплин для кошки.
В который раз задаю себе вопрос: «Зачем приволокла в дом это существо на четырех лапах?»
Помотала головой, открыла глаза. Надо вставать. Для чего я проснулась?
Серафима мяукнула, ласточкой вспорхнула с окна и побежала выполнять утреннюю миссию каждой здоровой кошки. Вот зачем я проснулась, успеть убрать лоток до того момента, как с окружающих стен полетят клочки обоев.
Сима, выполнив свое "предназначение", да еще убедившись, что я с ворчанием пошла в ванну, сделала сальто с переворотом оттолкнувшись от стены в комнате, сгрохотала по полу когтями и снова взгромоздилась на подоконник.
Начались «соловьиные трели» соседки, перемежающиеся с визгом соседа. Опять воспитывает жену. Что она нашла в этом увальне с гусиным интеллектом, я так и не поняла? А куда мне? Мне б с собой разобраться?
Поставила вариться яйцо, налила чай, зачем-то в блюдечко, как в детстве…
Ой, я почти совсем его не помню. Наверно, всё хорошо было, поэтому и не помню? Говорили, я была тогда удивительно умной девочкой: читала «Кую Ябу» на потеху всех родных, сама себе под нос рассказывала волшебные сказки и никому не мешала.
Один момент только в памяти отложился. Мама прилетела из Вологды в Тарногу на самолете, остановилась напротив дома через дорогу и ни шагу. В тот год черемуха, что росла во дворе бабушкиного дома, болела. Ветви были укутаны в паутинные локоны так густо, что дерево напоминало мохнатое чудовище, а по забору, по всему забору ползали жирные белые червяки.
- Наташенька, открой маме калиточку, - борясь с рвотными позывами, увещевала меня мама.
Я, держала пригоршню червяков, улыбалась во всю ширь и отвечала, радостно так:
- Мамочка, смотри какие они красивые, беленькие. Не бойся их, иди сюда.
Эх, знать бы тогда, что червяки в руках – ерунда, по сравнению с червяками в человеческих мозгах, которые так и норовят вылезти из одной головы и просверлить дырку в другой. Если бы знать?
После того, как бабушка впустила маму в дом, её там ждало второе бедагоре.
Беру маму за руку и зову ее присесть:
- Мама, подём седём на диван.
Ну, это тетя моя постаралась. Она с Лохты, а это иностранное государство посреди Тарногского района. Там робят, а не работают, там робяты, а не ребята, цюдо, а не чудо, цистый, а не чистый и прочие интересные словечки.
Яйцо, поставленное на плиту, пока пила чай, вроде сварилось. Слила воду, очистила,всмятку оказалось, на тарелку его выложила и пошла зачем-то в комнату. Сима насторожилась, увидев "хозяйку". У меня тоже холодок по спине пробежал, но я не обратила внимания, видно, бежал быстро. Поставила тарелку на спинку дивана. Сима своими рыжими глазами уперлась в блюдце. В чем подвох?
- Так, дорогая, только не... - строго начала я.
Как в замедленной съемке, Серафима взлетела в воздух и, прыгнув через спинку дивана на подоконник, задела лапами яйцо. Развернулась и обратно. Вы когда-нибудь наблюдали полет яйца в пространстве с ускорением? Нет? Вы много потеряли. А полет женщины за яйцом? О, тогда вы в этой жизни вообще ничего не видели. Я не успела. Стукнувшись о стену, предмет, когда-то бывший таким вожделенным, распластался по полу, содержимое вытекло, и в него с размаху приземлились и я, и Сима. А вы что думаете, кошка всегда мне помогает, особенно упасть. Это ее второе "предназначение".
Да ну его, этот завтрак. Устраиваюсь поуютнее на диване, сижу, укутавшись в плед, допиваю забродивший от смеха чай и вновь погружаюсь в воспоминания.
Почему-то на ум пришел ДК Офицеров, в центре Вологды, сейчас его, конечно, там нет, но дом-то остался. Так вот мы туда на танцы с подругами бегали. Такие три «полуграции» с претензией на неотразимость, заправившиеся шампанским до краев.
В тот вечер, мы были особенно прекрасны, видимо, поэтому уверены в себе, орали песни под сверкающим крутящимся шаром и даже не знали, что на пороге вскоре появится моя судьба - вариант первый.
Это был выстрел в голову лучами яркого света от его улыбки. Думаете, я с ума сошла и брежу? О, нет! Просто у этого высокого стройного парня были два передних золотых зуба, и в них неким волшебным образом отразился свет всех софитов. Кто на какую удочку попадается, моим крючком были зубы. Прямо помешательство какое-то.
Серафима, вцепившись зубами в руку, дала мне знать, где мое место. Видимо я увлеклась, накручивая ее хвост на свой палец.
Его «червяки» быстро вползли в мою голову. Я узнала, что бревно в постели, что дольше 20 минут на праздниках делать нечего, что я не могу смотреть ни на самих мужчин, ни на шляпы мужчин, ни на актеров мужчин. Наверно, ему нужна была слепоглухонемая жена, но я не догадывалась, как в неё превратиться, поэтому научилась летать, находить углы там, где их нет. Да Бог с ним!
Главный подарок судьбы он сделал и безукоризненно. Сокровища мои уже большие, сами себе хозяева. Правда про маму иногда забывают, но теперь у меня есть Сима.
Кошка, как будто услышав мои мысли, встрепенулась. Внимательно посмотрела на меня и вдруг выгнула спину, уши встали торчком, глаза обалдевшие, как отскочит, да с шипением.
Интересно, какая сущность над моей головой сейчас пролетела? Наверно, мужа моего бывшего. Он сейчас без зубов, седой, вечно пьяный, зрелище то еще. Да, так и до инфаркта можно довести кошку своими мыслями. Пойду, корм ей насыплю. Надо же как-то отблагодарить, за отпугивание сущностей от моей непутевой головы. Ага! Видимо, это ее третье "предназначение"?
- Иди, ешь, Симорон…
Бежит… Пять минут отдыха у меня есть… может быть…
Пяти минут не получилось, сытая, эта дама еще опаснее. У нее от счастья помутнение в голове. Стены ей кажутся легко преодолимыми, поэтому она резво начинает прыгать на них, разрывая когтями, точно она пантера, а перед ней мясо. Устав, пытается сделать подкоп или просто жалобно мяукает, скорбно рассказывая стене о своей нелегкой доле. У меня смутное чувство, что Сима давно хочет, чтобы я сделала ремонт. Она у меня экономная, обои решила содрать сама, а если, получится, то и плинтуса тоже.
Я хватаю ее в охапку, крепко прижимаю к себе и глажу трудягу за ушком. Тут же осознаю свою прямую обязанность, которую забыла за своими мыслями.
Кто будет кошку гладить? Я!
Мысли опять закопошились. Как-то под вечер раздался звонок в дверь. Пришёл бывший с другом. Это я потом узнала, что мне хотели жестоко отомстить и привели в дом соблазнителя. Думали, он меня в себя влюбит, потом бросит, а муж утешит. Ошиблись малость. Мы влюбились с первого взгляда, коснулись душами и поняли, что друг без друга нас нет. Бывший ушел, растерянный, а друг остался,чтобы помыть посуду, а потом приносил каждый день мороженное, цветы, фрукты.
Мы дико ссорились, а потом мирились, разбегались и сходились – оглашенные. Я знала, когда он придет. За пять минут до звонка мне снился сон, что он на пороге. Потом звучал звонок в голове и, наконец, наяву. Когда он пел, вокруг нас сгущалась аура, наша общая аура.
Всё не вечно, время развело или Бог, чтобы мы не рехнулись от счастья. Перезванивались часто.
Я его спросила однажды, как он сможет жить без меня. Долго молчал, потом ответил, что постарается.
Чмоканье Серафимы вывело из воспоминаний. Задрав ногу, как йог и, положив ее на голову, кошка с наслаждением насасывала свой хвост. Куратор кошки сказала, что это психическое отклонение, рано отняли от маминой титьки. А вот так со стороны глянешь, не зная таких нюансов, и подумаешь, что единственное, чем питается кошка это ее хвост. Мне бы так ноги задирать. Раньше на мостик вставала, «рыбку» делала, «березке» просто все завидовали.
Теперь мостик скрипит, рыбка вяленая, а березка превратилась в дуб. О чем это я?
В ту ночь я не могла уснуть, вертелась, даже плакала пару раз. Будущий муж – вариант два, не мог меня угомонить.
Мы были в деревне на празднике, уже домой возвращались. Звонит подруга.
- Сидишь, - говорит.
- Еду. Что случилось?
- Он умер, слышишь? Инфаркт. Слышишь, его больше нет…
Я спросила, как он будет жить без меня, а он и не стал. Доконали мы его. Отпевали в яблоневый спас, поп просил не плакать, чтобы ему было уйти легче. Я не плакала, я его просто не отпустила.
Через много лет один хиромант, разглядев в моей руке все события прошлой жизни, не увидел его смерти. Там вместо нее восьмерка или знак бесконечности. Удивлен был не меньше меня. Привыкаю жить без него. Трудно.
Серафима заворочалась под боком. Лапу что ли придавила ей? Она, знаете ли, у меня появилась случайно. Со мной теперь одни случайности происходят. Я была на Флоатинге. Вы сейчас спросите, куда я вас послала? Никуда. Это солевая ванна в полной тишине и темноте. Вот там меня и глюкнуло на кошку. Увидела и ни жить, ни быть подавайте мне ее. Вселенная с радостью просьбы исполняет. На следующий день открываю в 6 утра интернет, а там первая новость о Симе. Конечно, мне обещали, что кошечка ласковая и игривая в меру. Слово мера, Сима не знала. Занавески – качели, шкафы – прятки с выгребанием всего, что внутри, одежда – игрушка, большая и подрать можно, туфли вообще деликатес. Ибо не фиг, хозяйка, прибирайся!
Взглянула на меня недобро. Может затеяла что?
Зачем проснулась? Спала бы себе с утра до вечера, как Сима. Чем плохо быть кошкой? Спишь, ешь, за ушком чешут, животик гладят, в носик целуют, что бы ни натворил, всё прощают.
Я сегодня жила, как она. Ничегошеньки не делала, только думала о своей жизни. Пыталась со своими червяками разобраться или хотя бы подружиться. Отказались белопузые, говорят, что им там тепло и уютно, да и Серафима достать не сможет. Поблагодарили за всё и спать попросились, утомила, говорят, ты нас своими мыслями.
Вечеряем с кошкой вместе. Она грызет сухой корм, я сухарик. Чаевничаем.
Я поняла, зачем мне кошка – отвлекать от мыслей, особенно плохих.
И это ее последнее и главное "предназначение".
Сима уставилась на меня снова. Смотрит куда-то выше головы. То ли нимб надо мной светится, то ли червяки дружно решили выйти и посмотреть на Серафиму – чудо природы.
Ату их, Сима, Ату! Тьфу, фас! Тьфу, не собака же. Короче, давай разбирайся с ними, а я спать.
Интересно, зачем я завтра проснусь?