Большой и много помнит,
И в доме много комнат,
Съедаемый под корень
Плесенью и горем.
Наевшись революций,
Десятков конституций,
Двух сотен лет те брёвна
Лежат все так же ровно.
В оконных рамках лампы,
По стулям ходят лапы,
Живёт и армия следов,
Размытых с досочек полов.
Облезла только краска,
Купеческая сказка
Была в нем век назад,
Сейчас же лишь в глазах.
С гранёной компоновкой,
Рельефною штамповкой
Деталей и навесов,
Дверей тяжелых перевесов.
Стоит, души не чает,
Стоит, всегда скучая,
Внутри гуляют люди,-
В скрипящем старом блюде.