В Чернигове и Городне состоялись творческие вечера городнянского поэта Петра Пиницы. Со всех сторон в адрес автора сыпались похвалы. Договорились до того, что ярого антикоммуниста назвали Шукшиным и Есениным, а его талант квалифицировали: «выше мировых стандартов». Глядишь, скоро и Шевченковскую премию дадут, ведь дали 10 миллионов за творческий вечер. Если есть у него что-то общее с Есениным, то только любовь к Бахусу. Но великому Есенину это можно простить. Есенин не обзывал Ленина шизофреником и сифилитиком, как Пиница, не называл коммунистов политическими трупами, а социалистическое общество — ГУЛАГом. Я не удивлюсь, если скоро издадут книгу Пиницы стотысячным тиражом, ведь на вечере прозвучало, что он «достоин издания стотысячными тиражами». Словом, перед нами талантище, просто живой классик. Вот, мол, даже Распутин похвалил его когда-то. Но если бы великий русский писатель прочитал его поэму «Брезентоград», думаю, он сказал бы другое. Распутин был и остался Патриотом. Впрочем, «демократы» «Правду» и «Советскую Россию» не читают, могут и не знать этого.
Красной нитью прозвучала на вечере мысль о трагической судьбе автора. В чём заключается ее трагизм, так и не расшифровали. Что, он рос без матери? У него нет рук и ног, сам не может одеться? Или у него отец инвалид Чернобыля? Или мать прикована к постели? Неужели трагизм заключается только в том, что по комсомольским путёвкам принимал участие в новостройках страны? Ведь поэт сожалеет, что «душа напрасно сожжена», что «заработал себе мозоли».
Зная, что большинство людей отрицательно отнеслось к публикации в районной газете поэмы «Брезентоград», организаторы вечера умышленно не предусмотрели время на вопросы к автору. Это не входило в их сценарий.
В мастерстве П.И. Пинице действительно не откажешь. Но я не могу назвать поэму «Брезентоград» удачей автора. Его обличительные строки о советском периоде нашей истории проникнуты злобой, ненавистью к коммунистам. Из поэмы следует, что на всех наших ударных стройках были одни зэки, алкоголики и проститутки... Что ни строка, то едкая насмешка, издевочка. Сегодня легко быть судьей и палачом нашего прошлого. Легко судить и обвинять по указке тех, кто платит за «музыку».
Можно, конечно, убеждать нас, что всё это писалось по горячим следам. Но кто может это подтвердить? Такой мужественный человек? Почему автор ничего не пишет о сегодняшней жизни? Почему нет стихов о материальной обеспеченности жизни народа при «демократах»? Потому что нет её, материальной обеспеченности. Мерзостей в нашей жизни теперь стало больше, но почему-то автор о них не пишет. А ведь клялся когда-то в своей балладе «Поэт», переложенной своим другом-демократом на музыку, «воевать, покуда правды нет».
Писать о прошлом большого мужества не надо. Вспомните Пушкина. Мерзостей в его жестокий век было тоже немало. Но все его стихи — добрые, чистые, пробуждают желание жить. Как он, например, пишет о ссылке: «Я ведь провёл изгнанником два года незаметных». А почитаешь поэму Пиницы: вся его жизнь — сплошной ГУЛАГ. Великий русский поэт никогда не упрекал женщину в неверности (вспомните: «дай вам Бог любимой быть другим»). Пушкин никогда не переступал грань неприличия.
Ничего нового для себя в этой поэме читатель не открывает. Вот автор пишет о зелёной колбасе, которая «на прилавке цвела». Подтекст здесь очень простой: вот чем кормили людей при социализме. Автор «Брезентограда» не первым «скользит» по теме гнилой колбасы. Несколько сомнительно, чтобы он написал такое в 50-е или 60-е годы.
Больно уж выдаёт его лексика сегодняшних дней. То же самое можно сказать и о его словах про «какую-то Кубу», про «гейгеровы счётчики».
Вас что, уважаемый Петр Иванович, под угрозой расстрела гнали на атомный флот? По комсомольской же путёвке ехали. Неужели у вас никогда не было гордости за то, что вы принимали участие в комсомольских стройках?
Тогда действительно ваша «душа напрасно сожжена».
Не только в литературном плане много вопросов вызывает прочтение поэмы «Брезентоград», но и в историческом, нравственном. От такого творчества несёт изрядно поношенным брезентом.
Николай Хмеленок
Опубликовано в газете «Серп і молот» за 13.01.1996 года