В свете солнца, в привычной вседневности дел,
память тенью к ногам льнёт покорно;
ночь, злорадно скользнув за вечерний предел,
обернёт тень волчицей голодной.
Желтоглазое зло из ночного угла,
косяки воскресит все, зверюга…
Прометею для памяти слал Зевс орла,
но ведь днём… ночь титану подруга!
Если трезв, если в доме вечернем один,
жду явленья с тоскою и страхом:
дав рычаньем понять, кто же здесь господин,
ум – защиту пройдёт одним махом.
В тусклом свете луны сердце в клочья порвёт,
серп клыков в грусть ошибок вонзая –
ничего не забыв, свой предъявит мне счёт
и душа, обессилев, стихает…
И смыкается челюстей страшный зажим,
может, чаще на том, что не сделал…
ну, так понял, виновен! Не рви дальше жил –
ведь свалюсь в пьянь под страшным прицелом!
Память – зверь Салтычихой бушует во мне
пока третий петух кукарекнет…
и почудится в ранней людской толчее,
что теней тихий шёпот всё крепнет…