...так возглавляя китобойный флот,
он увлеченно плотничал на верфях.
В таком, казалось бы, великом человеке, -
внутри всё клокотало и саднило.
Он вырывался из нейтральных вод
с одной лишь мыслью о чертах любимой;
все остальные, связывались втайне
лишь с предвкушением святых противоборств
с китами.
И вот они в миг палубного гонга
схлестнулись, как Давид и Голиаф.
Что было у матросов в головах,
приникшим к давеча заштопанным ветрилам?
Лишь чувство ужаса к нему - морскому богу:
так, будто к Дарданельскому проливу
прибило глыбу из досель невиданных.
Никто не смел ни занести острогу,
ни выдохнуть.
А кит, напротив, выдыхая пар,
небрежно воевал с настигшим штормом
вовсю качавшем палубы почтовых
и греко-римских, и исконно греческих...
Минуя сотни корабельных пар, -
прощаясь с волнами, точней, прощаясь с вечностью -
кит восходил средь океанских масс,
тая в чертогах изумрудных глаз
всю скорбь, по меньшей мере, человечества...