Вышел Вася на полянку -
поглядеть чего и как,
и занюхавши портянкой,
выпил водки натощак.
И вдогонку, без просвета,
причастился по второй...
"Лучше водки хуже нету!",
как сказал другой герой.
Что Василию чекушка?
Он бы четверть одолел.
Но кругом грохочут пушки
и творится беспредел.
«А не перечитать ли нам Тёркина? Часть 1»
(Михаил Маня)
полный текст:
http://www.stihi.ru/2016/06/08/8587
Что ж, давай перечитаем Васю Тёркина, хаве'р*,
только не как ты желаешь, – на другой, прости, манер...
По земле, где ты, Мишаня, с давних пор на ПМЖ,
в сорок пятом и с гармошкой Вася Тёркин был уже...
А теперь от мутной Эльбы и Германии туманной
пусть Василий погуляет... по Земле Обетованной!
И не просто погуляет, так сказать, весёлым франтом,
а поедет, капитально, новым стать... репатриантом! ))))
Вот об этом повороте в Васи Тёркина судьбе
Розенфельд* в стихах поведал, ну, а я... прочту тебе!
Итак:
//К синагоге на пригорке, вжавши в ухо телефон,
поднимался Вася Тёркин. Это был, конечно, он!
Не спеша поведать надо, почему он здесь сейчас...
Пушки к бою едут задом – так и наш пойдет рассказ.
Шла абсорбция успешно – теща швабрила мисрад*,
сын Серега с братом Кешей продавали виноград,
брат Иван давно со стройки тащит краску и цемент,
Надьку после курсов кройки взял массажный кабинет.
Вот, знакомый чуя запах, Тёркин замедляет ход, –
питу, хумус и фалафель в лавке на углу берет.
И кладет неспешно в питу чипсы, а поверх – лучок,
а потом для аппетиту перца острого стручок.
Тут же возле стойки влажной, подмигнувши продавцу,
питу съел степенно, важно, как и следует бойцу.
Вытер рот ладонью потной а потом вздохнул: "Эх, ма!
Лучше бы свининки постной, а не этого дерьма!
Да еще б стакан сивушки, к ней – соленого грибка,
и со здешнею подружкой да сплясать бы гопака!
Да пройтись с гармошкой, с песней, а когда начнет темнеть,
с этой бы подружкой местной в кибуце'* на стог залезть!.."
И пошел. Мелькали лица. Звали в путь его дела:
то на Рождество – бар-ми'цва*, то на святки – брит-мила'*.
То кому сменить покрышки, то ворота подлатать,
то Твардовского детишки в школе просят почитать.
Так он шел, к ходьбе привычный, на поля бросая взгляд, –
фронтовик, боец отличный, а теперь – репатриант.
Сел в лесу на пень бугристый и портянки разложил,
сигареты Time и Winston в самокрутку покрошил.
Выпил кружку самогона, чтоб в пути прибавить сил,
редькой с долькою лимона, крякнув, быстро закусил.
Так себе сказал: – Ну что же, по всему видать, ей-ей!,
что и я, хоть не по роже, так по местности – еврей!
Где вы нынче, Валька, Сенька? Где ты, сторож дед Егор?
Где родная деревенька? Не видал вас с давних пор!
Кто теперь комбайн наладит? Кто покрасит в клубе дверь?
Кто? Скажите, Бога ради! Да чего уж там теперь...
Вдруг качнулась ветка слабо. Чья-то голова в платке, –
то ли девка, то ли баба бродит там невдалеке...
Достает гармошку Тёркин, рыжий ус поправив свой,
по ладам привычно ловко пробегает пятерней.
И гармошка та запела, в небе распугав орлов.
И кому какое дело, что у песни нету слов?!
Как на фронте, как когда-то за собой она ведет...
Только, вдруг, ствол автомата ткнулся Тёркину в живот.
Да, плохая вышла спевка! Видит Вася, что стоит
перед ним в платке не девка, а... хамасовский бандит!
И откуда только взялся?! Что орет – не разобрать.
Все же Тёркин догадался: – Руки вверх, едрёна мать!
Что поделать, – по'днял руки и смотрел, прищуря глаз,
как араб, рыча, из сумки все на землю злобно тряс.
Миску смял, испортил вилку, помидоры подавил.
Это ладно, но бутылку(!) – хвать из сумки и... разбил?!!
Кто ж стерпеть такое сможет?! И хамасовца, крича:
– Ах, фашистская ты рожа! – Вася Тёркин бьет сплеча.
Кто не пьет, тот лишь по слухам знает этот русский дар:
собутыльнику по уху... сокрушительный удар!
И удар тот, как на пьянке, в миг араба уложил.
Рухнул тот лицом в портянки и минуты не прожил!
Тёркин, в кактусы неспешно бросив русский автомат,
так сказал: – Араб, конечно, против немца слабоват,
если посмотреть поближе... Но террор пресечь пора!
Тут бы нужен Колька Рыжий из соседнего двора.
Дать бы Кольке пару литров да оглоблю подлинней, –
он бы этих террористов перебил за пару дней!
Пыль смахнул с сапог сухую, бросил сумку на плечо
и пошел в жару такую, что и камню горячо...
Через рощи и пригорки, сквозь жару и через хмель, –
так вдвоем с гармошкой Тёркин шел... по Э'рец-Исраэ'ль*!// (с)
* автор этой замечательной стихоиронии поэт Александр Розенфельд,
проживающий в Израиле. В этой рецензии-шутке приведена только
первая половина этой шуточной стихопоэмы. На мой взгляд, лучшая.
Всю, по желанию, можно найти в Google, если написать "Василий Тёркинд – оле хадаш".
* * *
* хаве'р (ивр.) – друг
* мисра'д (ивр.) – оффис
* кибу'ц (ивр.) – сельскохозяйственная коммуна (подобие колхоза)
* бар-ми'цва (ивр.) – религиозный обряд посвящения 13-летнего мальчика в мужчины.
* брит-мила' (ивр.) – религиозный обряд обрезания крайней плоти у мальчика на 8-ой день рождения.
* Э'рец-Исраэ'ль (ивр.) – Израиль (дословн. пер. – Земля Израиля)