Знамя колышется гордо и плавно,
Вензель сверкает, дрожа.
Кажется, все это было недавно,
Цепкая память свежа.
Взор Государя. Пред замершим строем
Вёрсты в огнях и крестах.
Шёпот восторженный: «Слава героям!»
Тает на милых устах.
Или же всё это выдумал кто–то,
Душу вверяя мечте?
Яростным маршем проходит пехота,
Бьёт барабан в пустоте.
Нет, это дождь барабанит по крыше,
Ветер листвой шелестит.
Новое время, былое не слыша,
В чёрную пропасть летит.
___________________
* Иллюстрация:
картина "1904 год. Благословение чинов 85–го пехотного
Выборгского полка Государем Императором Николаем II",
автор – Андрей Ромасюков (г. С–Петербург).
В наши дни, когда горы лжи о нашем последнем Государе и Его времени, нагромождённые за годы советчины, постепенно распадаются в прах, нелишне вспомнить и о том, как Николай II общался с простыми людьми, с рядовыми солдатами Русской Императорской Армии. Один из лучших писателей Николаевской эпохи и, безусловно, крупнейший исторический романист ХХ века Пётр Николаевич Краснов так описывает, – по личным воспоминаниям! – разговор Царя и солдата.
Пётр Николаевич КРАСНОВ
(1869 – 1947)
ФРАГМЕНТ ИЗ РОМАНА «LARGO»
«В Императорском павильоне продолжалась трогательная близость Государя к офицерам и солдатам, показавшим себя прекрасными стрелками и фехтовальщиками. Государь, далёкий и таинственный, становился близким, тонко понимающим солдатское дело. Там происходило то, рассказы о чём в далёких и глухих деревнях великой России творили светлую легенду о Царской милости.
Государь поднялся во второй этаж павильона. В просторном покое стояли, выстроившись в шеренгу, офицеры и солдаты, взявшие призы на летнем состязании за стрельбу. Эти призы состояли из золотого, или серебряного императорского вензеля, набиваемого на шашку или на приклад винтовки, и денег для офицеров, а для солдат из серебряных часов и значка с перекрещенными ружьями на них.
Государь обходил их ряды, брал мишени и смотрел попадания. Сам отличный стрелок, он взглядом знатока осматривал большие круглые картоны.
– Квадрат четыре! – сказал Государь, обращаясь к немолодому капитану стрелку. – Да вы, Агте, себя навсегда зарезали.
— Так точно, Ваше Императорское Величество, остаётся теперь из ноля и единицы не выйти.
Государь дал замечательную мишень Великому Князю и её стали передавать из рук в руки.
Солидные, крепкие великаны фельдфебеля гвардейских полков, с туго подтянутыми поясами животами, с цепочками из ружей призовых часов, с красными разъевшимися лицами, бородачи, красавцы, и рядом с ними высокие, стройные солдаты–гвардейцы и тут же маленькие армейцы, все стояли, едва дыша, ожидая, когда к ним подойдёт Император. А Государь шёл, останавливался, брал в руку мишень, говорил два, три милостивых слова, передавал призовые часы и переходил к следующему. Он был стеснён временем, и он знал это. Он знал, что впереди – семь скачек и всё должно быть окончено к семи с половиной часам. Но когда видел особенно счастливое лицо, непринуждённую улыбку первый раз стоявшего перед ним солдата, когда строго заученные, трафаретные, уставные солдатские ответы вдруг срывались на простодушно–интимные, мужицкие, мягкая улыбка появлялась на лице Государя, стальной блеск голубым огнем сиявших серых глаз смягчался, и Государь задерживался дольше. "А ну?… а ну?" – точно говорили его смеющиеся глаза, – "вот ты какой!.. а ну! поспорь, поспорь с Государем". В Свите, тесно обступавшей Царя, было смущение. Командир полка краснел до бурой шеи и, сжимая брови, немыми движениями щёк и губ грозил разболтавшемуся солдату, а тот никого и ничего не видел, кроме Государя, кроме его доброго лица, и ему так хотелось доказать свою правоту перед самим Царём, так хотелось навсегда "по гроб жизни" унести его образ в самую глушь своей затерянной в лесах губернии.
Маленький, крепкий солдат Самарского полка, настоящий «землеед», "пехота не пыли", коренастый, ловкий, на диво выправленный, стоял против Государя. Зеленоватая рубашка с белой тесьмой вдоль пазухи не шевелилась. Дыхание ушло вовнутрь. Государь, взявший его мишень, рассматривал попадания. Четыре пули можно было ладонью накрыть, все около ноля, пятая ушла вправо.
– Эк куда запустил, – отдавая мишень солдату, сказал Государь. – В седьмой номер! Весь квадрат испортил. Рука что–ли дрогнула?
– Ничего не дрогнула, Ваше Императорское Величество. – У меня не дрогнет, не бойсь… Не такая у меня рука! – бойко ответил солдат. Вся крепкая его фигура с сильными руками как бы подтверждала его слова.
– Однако, пуля–то почему–нибудь ушла у тебя в седьмой номер? За спуск что–ли дёрнул?
– Это я–то дёрну?.. Да побойся ты Бога… Я за белками с измальства хожу… И я дёрну!
С командиром полка был готов сделаться удар. На лице Государя сияла его необычайная, несказанно добрая улыбка.
– А вот и дернул!.. – подсмеиваясь над солдатом, сказал Государь.
– Нет, не дернул я… А так толконуло что под руку… Нечистая сила толкнула. Он – враг–от, силён!.. Без молитвы пустил.
– Вот это и есть дёрнул… Ты какой же губернии?
Сразу становясь серьезным, солдат быстро выпалил:
– Олонецкой, Ваше Императорское Величество!
– Ну, спасибо… Всё–таки отличный квадрат – и Государь передал охотнику на белок коричневый футлярчик с часами».
P.S. Когда я читаю подобные живые впечатления (а их немало) от встреч с Николаем II, от общения с Государем, то невольно сравниваю поведение нынешних власть предержащих во время телевизионных "прямых линий" или крайне редких "встреч с народом"... Как же мелки и тусклы нынешние выходцы из партийных верхов и гб–шных низов рядом с убитым их предшественниками последним Русским Императором!