Громыхает листом ржавым кровля;
Помертвели окошек глаза.
Старый дом, ты совсем обескровлен;
И лишь память несется назад.
Улыбались родные мне лица
За огромным старинным столом.
Заставлял дед Василий креститься,
А за ложки все брались потом.
Тужусь вспомнить я самую малость.
До сих пор голоса мне слышны.
Их судьба незаметной осталась
Среди множества судеб страны.