МЫ С НИКО ПИРОСМАНИ
Его глаза, смотревшие печально,
Овал лица и абрис бороды.
На скатерти бутылка Мукузани,
И ворох свежесрезанной кинзы...
Сидели молча, пили из стаканов,
Я тихо плакал, Пиросмани - нет.
Я - жертва городского чистогана,
Он - чистое дитя преклонных лет...
Все, что имел, спустил в единочасье -
Купив арбу прекрасных алых роз...
Грузина представление о счастье -
Цветов благоуханных полный воз.
Она взамен его поцеловала,
Но жизни не связала с бедняком.
Признаний слышала в любви немало,
И сердце не болело не о ком...
Мой Пиросмани, бедный, на картинах
Все выводил знакомый силуэт.
В Париж красотка вскоре укатила,
Не вспомнив про благоуханный цвет.
Года минули, Пиросмани умер.
А перед его детским полотном,
Что поместили средь шедевров Лувра,
С увядшим от земных страстей лицом
Стояла постаревшая актриса...
Увы, ее никто не замечал -
Париж не ведал, что всю жизнь в Тифлисе
Нико французскую актрису ждал...
Мы пили молча, глаз не подымая,
И теребили свежую кинзу.
Тифлисская весна, начало мая...
Я не стирал текущую слезу.