... Процарапывал небо – смотрел на нее сквозь звезды.
Опускался пониже, луну пеленая в тучи.
В тополях у подъезда тихонько укачивал гнезда:
«Пусть поспит – не шумите!» И даже на всякий случай
На излете июньской удушливой черной ночи
Он плотнее зашторивал окна к рассвету ливнем.
И когда уже больше терпеть не хватало мочи –
То, легонько касаясь ее, замирал – счастливый.
Он решил ей присниться на пятницу. Курам на смех...
Но он все же надумал: на среду присниться снова.
Только нынешним сонникам можно ли верить разве:
Все – сюрпризы да хлопоты, лишь про него ни слова.
Вместе с нею петлял по июлю в широтах южных,
Переплыл через август он с нею легко и лихо.
И хотел стать: пока не любимым – хотя бы нужным:
Вместе с нею молчал, вместе с нею грустил он тихо.
И под топот осенних дождей по железной кровле
Намечтал он себе целый мир из тепла и света:
Чтобы в доме – уютно и чтоб у кровати – коврик,
Чтобы – санки зимой, и, конечно, Анапа – летом.
...Перезревшее, падало солнце за край округи,
И отчаянно ветер держался как мог за кроны,
И в окошко больничное бились на свет пичуги:
«Нерожденый, не плачь! Нерожденный, не плачь! Нерожденый...»