Изюминками света
Храня печаль искусства,
Не отнимай от сердца мира чувство!
Печаль твоя прозрением раздета.
И ты творишь внутри поступка —
Вещи как будто наделяют бытие
Причиной: нужна ей лишь минутка,
Чтоб обрести наследие свое.
В умах все это, и тщета' и радость.
Над миром потрясает суета
Беспечностью простой и сладость
Есть преображения: частицы света
Изюминками мысли на руках.
И вне потерь холодный страх.
Меж ясными порывами — светла печаль.
И ни земли и ни небес уже не жаль.
Мы все уходим в прошлое — там нить,
Которую с самим собой не сшить.
Нить Ариадны ли, нам не дано понять.
Мы продолжаем небо распускать.
И клочьями уйдет во мглу печаль.
Ни нас, ни мира, ни судьбы — ни жаль:
Тому, Кто на Престоле Вечном. Свят.
И очи Его в жизнь затмением горят.
И мыслей нет в Нем. Только сила Быть.
С Его ладоней нам свой разум пить.
Огнем невинных искр (чудеса!).
И на постелях ватны телеса.
И мягкие подушки пальцев: мнут дерьмо.
Не те ладони. Мы ошиблись. Все равно...
Уйдет печаль. Наверно. Как не уйти?
И только свет звезды зовет к пути.
В звезде той смысла нет, но есть огонь.
Опять — обман? Предчувствие себя не тронь,
Когда захочешь совместить века,
Да падать (небом) в грозы, в облака.
Ты человек. Земли. Которая пьяна.
Затмением Его очей. Да вот и вся вина.
Поскольку Он не принял наши дни.
Между собой мы — как звезда одни.
И небо хмуро, нет в нем смысла быть.
Нам просто надо ту звезду добыть.
Она есть память о минувших снах.
Мы в них теряли всё, но на руках
Мы держим землю — разум наш (больной).
И вместо слез по щекам мажем гной.
А Он сказал, что ототрет слезу...
Добыть нам надо времени звезду.
И падать с неба в Его грозу.
И понимать Творенье — как Приказ.
Он... нас простит (еще) на этот раз.