Рассказ моего дяди Лёвы,
который "парился" на зоне
20 лет с перерывами.
Булькают груди в вырезе –
Видно не первой свежести.
Я постарался выразить
Чувство глубокой нежности.
Она понялА превратно,-
Я, мол, её домогаюсь.
Может быть, да, вероятно.
Мадама, я каюсь, каюсь.
Прикрыла рукою вырез,
Но было поздно довольно.
Напрягся, поднялся, вылез,
Пардон, невольно, невольно.
-Господи, как Вам не стыдно.
Это же безобразие.
-Стыдно, когда Вам не видно.
Ну, случилась оказия.
Это должно быть приятно,
Как бы Вам комплиментом.
И в мазе этой нештатной
Пользуйтесь лучше моментом.
-Ладно, скажите Ваш номер.
-Номер? Очко, двадцать первый.
В эту ночь я чуть не помер –
Из зоны и прямо к стерве.
Р.S.
Мне что- то от дяди Лёвы
Дано на уровне нижнем,
На верхнем - я был готовый
Отдать всё, что есть, для ближних.
Учил меня «скулованы»
Шмонать в толкучке базарной.
Кончалось чаще бесславно,
Я был, вероятно, бездарным.
ПознАл я тогда мальчишкой
Вкус риска и вкус удачи.
И пОнял своим умишком,
Что надо мне жить иначе.
Я риск превратил в желанье –
Быть первым среди мне равных.
И урка ушёл в преданье,
Судьба подфартила явно.
Был среди многих не хуже,
Любовь пришла ко мне рано.
Она ворвалась со стужей
Январской порой нежданно.
Я стал тогда устремлённым,
Мне было к чему стремиться.
И я до сих пор влюблённый,
Любовь до сих пор мне снится.
Не веришь мне ты – не надо,
Я всё живу той любовью.
Всю жизнь для меня ты лада,
Клянусь я тебе на крови.
Спасибо судьбе и Лёве,
Как личность я состоялся,
Но где-то внутри в основе,
Я уркою так и остался.
«Скулован» - на воровском жаргоне 50 – годов
внутренний карман в верхней одежде.