Присутствие
Это пространство было субстанционально прошито её присутствием, словно легким морским бризом, запахом мяты и лимона.. В воздухе плавали прозрачные перламутровые шары, которые еще хранили ее отражение, но показывали его далеко не всем...Глубины их сфер были недосягаемы и бездонны. Их изнанка чаще показывала не искомое запечатлённое отражение, а суть заглянувшего...Многие пропадали там навсегда...Некоторые залюбовавшись своим изначальным светом, впавшие в эго и остановившиеся в нём, некоторые напугавшись своей тёмной стороны вместо того, чтобы увидеть её назначение, мощь и необходимость, вместо того, чтобы перетрансформировать зло в просто ночь, также непреложную, глубокую и неизбежною, как и день...Контуры её голограмм искажали закатные лучи, мультиплицировались и фрактально заполняли часть комнаты от двери до окна...Некоторые контуры, проходя сквозь предметы, были инверсивны и уже неузнаваемы...Сохранялась суть: смысл, сила и одна светящаяся точка, неизменная в каждом отображении...Это была живая информация о ней, способная, в определенных условиях, восстановить целостный голографический образ.
Сон
В этом состоянии невесомости ты закутывал меня в какую-то прозрачную голубую ткань, похожую на шторку из органзы...А я говорила: "Зачем? Мне не холодно..." А ты терпеливо объяснял. что, конечно, она и не греет, скорее наоборот., просто это подобие паруса...Я думала, что это полный бред, поскольку парус должен быть плотным, а это пропускает ветер, да и море далеко внизу...Но мысли были слишком рельефны, чтобы ты их не видел..."Этот парус чувствует только биение сердца, - говорил ты, - Твое бьется слишком сильно, даже во сне, и мне, чтобы чувствовать тебя не нужно ничего. Это твой апгрейд. Учись чувствовать меня..."
Гулкое эхо от твоих слов стало объемным, плотным и осязаемым...Ты - везде.
Сеть бирюзового озера
В горах, в тысяче километров от последнего человеческого жилья, в звездное небо всматривалось глубокое соленое озеро...Два раза в год наступало мгновение, кода небо полностью сливалось с ним и лучи звезд проекционно прочерчивали в его холодных глубинах серебряную сеть, которая была неосязаема и почти невидима. В эту ночь все времена в этой точке пространства сливались в одно...Охотящегося плиозавра и лошадь, залечивающую в соленой воде своё пораненое копыто можно было увидеть одновременно. Но, они не замечали друг друга. Лишь человек, однажды искупавшийся в серебряно-бирюзовой воде, мог это увидеть. Немногие знали, что серебяная сеть оставалась в каждом живом существе, прикоснувшемся к водам озера в эту ночь. Вода изменяла молекулярную структуру крови, мышление и образ жизни так, что вещи, ранее очень важные, становились бессмысленными. Этого боялись. Озеро отбирало старые смыслы и страхи, условности и обиды, окутывая человека мерцающей серебряной сетью, которая врастала в кожу и потом уже никогда не гасла. Гулкие пустоты сердца и разума заполняло небо. Человек терял ощущение границ, отделяющих его от мира, а вместе с ними и ощущение одиночества.