Кавалеру пушкинской медали
- Виктору Тихомирову-Тихвинскому
посвящается
Вот опять передо мной – анкета…
И вопросы ставит мне ребром:
Где да как, да то, да сё, да это…
И скребу в затылке я пером.
И пишу на лист чистосердечно,
Прикусив легонечко губу:
Я – поэт. И человек, конечно.
Верю в жизнь, в любовь, в свою судьбу.
Я всю жизнь свою перелопачу
И просею зерна зрелых лет:
Здесь я – счастлив, а вот тут я – плачу,
И где был – меня там больше нет…
Кое-что, конечно, приукрашу,
Ибо как без этого – в стихах?
Ведь и так людей и землю нашу
Воспевали гении – в слезах…
Нас назвали лишним поколеньем,
Глупым и обманутым… Увы,
Знаем мы, что это оскорбленье
Не из умной взято головы!..
…За далёкой западной границей
Был прикончен черный зверь войны.
И настало время нам родиться –
Поколенью новому страны.
Мы рождались. Мы имели право.
Выживали! – и бледны, и злы!
Неспроста в веках лихая слава:
Выжги Русь – воспрянет из золы!..
Потихоньку увозили кони
Всех героев в память, как в светлынь.
Оставалась у страны в ладонях
Лебеда, крапива да полынь.
Оставалось худенькое детство,
Кладбище да песни от вина…
Никуда от мрачного не деться:
Натворила много бед война…
…Я родился в трудовом Свердловске.
Шли пятидесятые. Весна!
Только маме – молодой березке -
Всё ещё мерещилась война.
И секретно за бетон-забором
Сталь-броня звенела под фрезой.
Батя – там, где авиамоторы…
Мать преподавала в ФЗО.
Вырешили угол нам в бараке:
Стул, кровать да полный ковш воды.
Теснотища, матерщина, драки…
В общем, рос я в пекле у беды.
Пусть всю жизнь в душе моей таится
Эта правда – серая, как вошь…
Так в шкафу родительском хранится
Обгоревший чугунок и ковш…
Никому не жалуясь на долю,
Ради нас – сиротский и своих,
Мать тайком выкапывала в поле
Несколько картох полугнилых.
Мелко-мелко тюкала крапиву,
Ставила в печурку чугунок.
Притворялась бодрой и счастливой,
Хоть валилась с голодухи с ног…
И отец, ввалясь в барак с краюхой,
Словно с задымленным кирпичом,
За столом откашливался глухо,
Будто он кормилец – ни при чём.
Он покурит. Отдохнет. И скажет:
- Помогайте мамке, сопляки!
Он потуже поясок подвяжет
И уйдёт в тревожные гудки…
Ну, а мы? А мы – что листья в кроне:
Зеленя! По пять с росточком лет.
И над нашей жизнью по-вороньи
Зависал смертельный силуэт…
Но, беспечно ноги с лавки свесив,
Сухари жевали мы, хрустя!
Ой, не жить бы нам на свете, если б
Не молилась мама, нас крестя.
Был – детсад, а после – головёшки…
Помню: дым, огонь и мягкий снег…
И в живых, благодаря окошку,
Нас осталось – девять человек…
Сорок лет на шее пряча крестик,
Сообщаю, сорок лет спустя:
Ой, не жить бы мне на свете, если б
Не молилась мама, лоб крестя!..
И больным, по-божьему веленью,
И по настоянию врачей,
Привезен был к бабушке в деревню
С узелком всё тех же сухарей.
Русская таежная деревня –
Талый Ключ. Шайтанка под окном.
Мёд, отвар, брусничное варенье!
Пироги да кринка с молоком.
И болезнь, свернувшись в жуткий узел,
Отползла – на долгий-долгий срок…
Детство – остров Робинзона Крузо!
Восемь лет – что вдоль, что поперек.
Восемь лет, а я уже косою
Вымеряю дедовский покос!
И мозоли, остудив росою,
Я из детства в молодость принес.
Первый болт и первая зарплата,
Первая строка простых стихов.
И меня, советского солдата,
Целовала первая любовь.
Целина, тугие рельсы БАМа –
Время, неподвластное судьбе!
Но… звала, ждала деревня-мама
С работящей девушкой в избе.
И тайга – колючая подруга
В полземли раскрыла дали мне.
Вот стою я у могилы друга,
Что погиб в афганской стороне…
Вот стою я у могилы деда…
У могилы бабушки стою…
Никуда я больше не уеду!
Потому что лучше места нету,
Чем земля, которую люблю…
Продолжение здесь: http://www.stihi.ru/2017/09/03/9756