Я не питаю никаких иллюзий,
Каких я взглядов, голоса и масти.
Мне дела нет до свергнутых аллюзий,
Нет интереса с возрастом до страсти.
Мне часто говорили: неспокоен,
Ретив, и даже не по месту весел.
Плевал в лицо бессмысленным устоям,
Надменно хохотал над тем, кто в кресле.
Я масть держал колоды козырную, -
Не бЫл зависим, знать вперед решался.
Не мог сказать я женщине ревную.
Я одного из козырей лишался!
И правильным, и чистым был при этом,
Что врать – до наслажденья не опасен.
Мне больше в пекло, с черным пистолетом,
Мне миг Доверья Женщине прекрасен.
И стало вдруг немо и неуютно
На старых и скрипучих половицах.
Покрыл тузом в последнюю минуту,
Да черви оказались в рукавицах!
Мне б встретить утешение в потехе,
В густых зарыться локонах покрепче.
Да туговаты на подъем доспехи,
Куда мне червей против пик перечить!
Но нет, остановиться – ни в какую,
Извольте, вот я, строго не судите.
Каков уж есть – с шестеркой, но блефую,
Таким мне стать: грехов не отмолить.
И только маленький и нежный мальчик
Внутри меня все ищет оправданья.
Он слаб, он словно моячка фонарчик,
Но больше не боится созиданья.
Он рвет семеркой треф любую карту,
Он жизнь секунды чувствует пустые,
Он трусов и невежд бьет прямо в ланту,
Не беспокоясь в грязь ступить босыми.
Неважно для меня, растет иль гибнет,
Или проводит время он впустую.
Лишь он меня при случае обнимет,
Не спросит: на чей хлеб я существую.
Ему не тесно, он привычен к доле,
Его уже несложно спутать с главным:
Сей мальчик – несгибаемая воля,
Меня она не двинет курсом плавным.