По ошибке сев в чужие сани,
триста лет смотрю кошмарный сон.
Сколько трупов у меня в чулане
сгнило – не упомнит и Харон.
Миру торгашей и труположцев
отдаю детей – свои стихи,
заявляя Музе: “Не тревожься,
наши парни крепки и лихи”.
Но однажды с шашкой на просторе,
подражая батьке, крикну: “Гэть!” –
ибо мне, Содому и Гоморре
пробил час проснуться – умереть.