Я приехал в Хакасию.
Было знойное лето,
Солнце нещадно пекло.
Воды озера искрились в его лучах,
Излучая прохладу.
Только вот, не купается в нем никто.
Я спросил о том старика,
Что дремал под кустом в тени.
«Эх, сынок», мне ответил тот,
«Ты, наверно, недавно приехал к нам.
В этом озере много людей Аркашка Хайдар утопил,
В память о том, рыбу не ловим мы здесь
И не купаемся даже».
«Подожди, отец, ты о ком говоришь?»
«Да писатель это ваш, убийца проклятый.
Знал по-нашему лишь слово одно,
Револьвером размахивал и кричал «хайдар»,
Это значит по-русски «куда».
Так и прозвали его «Хайдар».
Да ты с нашими старыми поговори,
Они лучше меня знают о том».
Пообщался с людьми я, порылся в архивах
И открылась еще одна,
Черной истории нашей страница.
Путь свой кровавый начал Гайдар,
Тогда еще Голиков, в четырнадцать лет,
Застрелив дочерей священника.
Умоляла мать его командира отряда ЧОНа:
«Заберите его с собой, ведь убьют его здесь,
Ведь он ваш, жить не может без крови…»
В ЧОНе служить не в окопах на передовой,
Пленных расстреливать,
За спиной у своих в атаку идти,
Чтобы назад вдруг не повернули…
В 17 лет он уже командир отряда.
«Отличился» в Тамбовской губернии,
Вместе с соратником своим Тухачевским…
В сентябре 21 в Башкирию едет,
Командиром отдельного батальона особого назначения.
Первым делом, приехав туда, расстрелял он,
Вместе с сослуживцем своим, из пулеметов
Толпу из нескольких сот башкир.
Зачем? Да просто так, для острастки…
Из Башкирии он сам в Сибирь попросился.
К этому времени в России поутихло уже,
А там еще пострелять было можно.
И стрелял…
Из револьвера в затылок,
Из пулемета расстреливал аилов все население
И живых, в озере Соленом, топил.
Старики, женщины, дети…
Сколько их было, даже просто подумать страшно…
Чикатило по сравнению с ним - ребенок из детского сада…
Те, кто видел Голикова после войны,
Говорят, что был в шрамах он весь.
Когда убивать стало нельзя, резал себя он,
Только кровь его успокоить могла…
Вот таким оказался писатель Аркадий Голиков,
Взявший себе псевдоним «Гайдар»…