Галина Храбрая
«ЧУДЕСНЫЕ СЛУЧАИ В ОЧЕРЕДИ К СВЯТЫМ МОЩАМ ПРЕПОДОБНОГО СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО»
Впервые Свято-Троицкую Сергиеву Лавру я посетила только в конце 90-х!
Мне так захотелось приехать туда и срочно посетить столь достопамятные
святые места, что я подняла на ноги своих друзей – несколько супружеских пар,
и мы отправились «в Загорск на Богомолье»!
Стоя со своими друзьями в очереди к Раке с мощами нашего Преподобного Игумена
Радонежского, которые покоятся в Троицком соборе Свято-Троицкой Сергиевой Лавры,
мне открылся мой духовный дар убеждения «всех болящих и скорбящих,
страждущих, нуждающихся и обремененных»!
К нам тогда подошли мать с сыном, он был калека, правая рука у него висела,
как усохшая ветка и скорее походила на крючок, нежели на руку человека.
Естественно, обладая врождённым увечьем, он никак не мог перекреститься,
а пытался и ещё как! Тянулся и пыжился все свои лета – два десятилетия к ряду,
только тщетно всё было и безуспешно.
Когда же он окончательно впал в отчаянье, переходя от уныния к раздражению,
а затем и к депрессии, мать повезла его к Игумену всея Руси! На исцеление!
К Наставнику Монахов и Собеседнику Ангелов! Умница! Правильно сделала!
Святой Преподобный отец Сергий «усмотрел», как можно было исцелить этого
заносчивого парня, приглядев в очереди меня, поющую так, по обычаю, что
и мёртвые восстанут, дабы послушать, а потом снова слягут от наслаждения
«опочивать», пребывая «во гробех до нескончания века». Аминь.
Мы стояли, пели «Ублажаем», время от времени накладывая на себя крестные
знамения; калека не выдержал, подошёл ко мне, поняв, что я среди них была,
пожалуй, самая «главная», да и голосистая, короче, одним словом, «заводила».
Так вот, он стал жаловаться, тыча своей клюкой прямо мне в нос! Выходит, что я
сама, своим неистовым рвением «угостить святого» вкусным пением, притянула его
к себе!
…в речи страдальца я уловила нотки, нет, не сожаления, в голосе калеки была
явно не скрытая претензия ко мне, мол, стоишь, крестишься тут со всеми,
словно «дразнишься», да ещё и поёшь во всё горло, как на свадьбе, а я не могу:
– Коли не можешь перекреститься – вставай рядом и пой вместе с нами!
Польза будет несомненная!
– Левой же рукой не крестятся, – не унимался раскрасневшийся от ярости
и нетерпения паренёк, явно поглядывая на мою правую руку, словно хотел
забрать её у меня и пристегнуть к своему плечу.
Я ощутила неловкость и дискомфорт во всех своих чреслах. Усугубила положение
его мать, она в позе «Кающейся Магдалины» как субмарина подошла к берегам
нашей «поющей акватории».
Я вспыхнула от негодования, не на шутку рассердившись на них за то,
что они прервали наше духовное песнопение, но, вскоре совладав с собой,
я строго сказала, обращаясь к нему:
– Кто сильно хочет, тот перекрестится, – и потом добавила:
– Что, значит, не могу? Давай! Тянись! Лентяй! Ты сможешь!
Только не жалей себя, мол, больной, калека!
– Как же я смогу? Рука-то у меня, смотрите, какая короткая!
– Хм, а длинной рукой, и дурак перекрестится, ещё и лоб себе расшибёт!
Люд православный в толпе дружно засмеялся, хохот волнами передвигался от
от паломника к паломнику и таял в воздухе Священной Обители, словно горное эхо.
Пристыженный парнишка заалел весь, как маков цвет, взял решительно, да
и перекрестился. Всё это произошло столь молниеносно, что у людей не осталось
и доли сомнения в том, что он попросту «ленился» ранее перекреститься, хотя
это было далеко не совсем так!
Чуть было не потеряв равновесие, бедная мать его, стремглав пала к моим ногам,
а я в тот миг, от замешательства не смогла найти для неё даже никаких слов
утешения, едва успев только перевести дух!
Тогда моя подруга – соратница и сподвижница – вкратце рассказала всем,
глядя на меня, «кто я, и что я», кивая головой в мою сторону:
– Да! Она у нас такая! Наша Храбрая Галина свет Николаевна!
Не один десяток людей вытащила она на Свет Божий из проруби явного
и тайного неверия!
Выручила, так сказать, ну, спасибо ей большое! Это было Начало, Начало моего
Служения. Продолжается оно, и по сей день, только изменилась его «траектория
полёта»!
…прошло время, часа полтора. Парень будто не помнил, что был когда-то калекой.
Он полноценно стоял со всеми паломниками в длинных рядах, медленно продвигаясь
к Собору, пел и крестился, крестился и пел, изголодавшийся, верно,
по православным традициям, дошедшим с древних времён до нашего времени!
Теперь Духовная цель была у всех одна – достойно выстоять и приложиться,
собравшись с мыслями к святым мощам Преподобного Сергия Радонежского!
Вдруг подошла делегация. Охранники потребовали, гортанно обращаясь к нам,
мирно расступиться, дабы, группа иностранных вельмож смогла пройти к двери
Троицкого Собора, где почивали мощи Игумена всея Руси.
Силой народных масс группу нашу поначалу откинуло в сторону, затем мощной волной
основательно прижало к стене Собора, казалось, что, вот-вот, нас раздавят!
Моя щека влепилась в стекло окошка – и я поняла, что мы близки
к основанию врат! Вдруг я, как закричу:
– Караул! Меня раздавили! Напрочь!
– Немедля расступитесь! Пропустите «раздавленную женщину» к двери! –
это был приказ, исходивший от командира охраны.
Я поняла, что, таким образом, Преподобный Сергий призвал, наконец-таки,
меня к себе, вселив в меня, столь уместную в толпе, находчивость!
…войдя в Собор, я тут же разулась! Так я всегда стала поступать впредь
и ничего не могла с этим поделать. По моему примеру все остальные тоже стали
разуваться.
Охранник недоумённо поглядел на вырастающую со стремительностью горку обуви,
подошёл, и сам снял свои ботиночки, встав в очередь: он жаждал только одного
и единого с нами желания – приложиться к Раке с мощами Святого Игумена!
Его «коллегам» не оставалось ничего, кроме того, что один из них
резко отделился от группы и заменил новоиспечённого «паломника»
на его служебном месте.
…тогда меня осенило, что Великий Игумен всея Руси – Основатель традиций
Русского Монашества, которое святой сам лично отбирал из плеяды достойных
воинов и князей, по-прежнему собирал себе «войско земное и небесное».
И тот охранник – теперь будущий схимонах – пробудив в себе тягу к духовному
подвигу, отправился по зову истинного своего Военачальника!
Я слышала, как он прошептал у раки, приклоняя колени:
– Я готов, Отче! Я пришёл к тебе навсегда! Прими раба Божия
младшего лейтенанта Сергия… Аминь.
Приложившись по обыкновению к раке с мощами святого Сергия Радонежского
«три раза» в честь Живоначальной Троицы, я каждый раз отходила в уголок
и вставала там, не выходя из Собора, рядом с другим охранником, который
с не скрываемым удивлением, восхищением и долей восторга, смотрел
на своего молодого «коллегу».
Я решительно придерживала его порыв, помешать «бывшему» сослуживцу, трижды
прикладываться к мощам Великого Игумена. Поистине, я охраняла его до самого
конца их духовного общения! Теперь ему не казалось вовсе, что он, когда-то,
кого-то охранял: я успешно со знанием дела охраняла его, и мне удалось это
сделать довольно мастерски!
После «успешного проведения операции», при выходе из Лавры
у меня от усталости буквально подкосились ноги:
– Ребята! Вы, как хотите, а я не доеду до дома! Остановите машину и накормите
меня здесь, где-нибудь… ещё «Кагора» бы надо мне «50 грамм», непременно,
для поднятия тонуса!
– Что? Что случилось с тобой? Ты чего это вся посинела?
– Да ничего такого, если не считать моего полного истощения, по всему видать,
сужение сосудов: я-то полагала, что приехала сюда немного отдохнуть, так сказать,
душой и телом, а тут… такая работа! Прямо «разведка боем»!
– Что, тут? Да что произошло-то, в самом деле?
– Уработалась я, братия и сестры мои во Христе! Утрудилась! Накормите меня,
рабу Божию Галину, чем БОГ послал! Прошу вас об этом крайне настоятельно!
Дайте куснуть мне изголодавшейся, абы что! Как? Вы что же, не взяли с собой
даже снеди никакой?
– Нет, не взяли! Да мы и не хотим есть!
– Это оттого что вы там, в Лавре «наелись» основательно! Накормил вас Святой
Игумен!
– Галина, а ты пересядь в машину к Татьяне, у неё наверняка, что-либо
найдётся для тебя, в то, нам в другую сторону… мы спешим! Давай! Пока!
Я пересела к Танечке, она остановилась у какого-то ларёчка и принесла мне оттуда
растворимого кофе в пластиковом стаканчике и пирожок с повидлом столетней
давности! В жизни я ничего вкуснее не едала:
– А ты и впрямь «синяя» вся Николаевна! Что это с тобой такое?
– Ничего. Сейчас отойду. Порозовею. Ещё и замуж выдаст меня Отче Сергий!
Ха-ха-ха! Я склонна к преобразованиям всяческого толка и к «преображению»…
Ты, мать, потерпи чуток, «воскресну», минуты через три и поедем дальше!
– Дальше? Это куда? Мы что ещё не всё сделали?
– Не всё, Таня, не всё на сегодня. Не всех мы Святых посетили: Братию наших
Радонежских монахов надо навестить! Всего же нам вовеки веков не переделать.
В Малинники мы едем! На Водопад «Гремячий»… айда за руль, чтобы «с ветерком»
ты меня прокатила, давай-давай, вперёд, только, чур, не филонить и не халтурить!
– Ладно! Только ты, Николаевна, с гаишниками поговори сама, как и в тот раз!
– А ну-ка, напомни мне, что я говорила им в «тот раз»?
– Как это, что? Разве ты, не помнишь? Ты же прикинулась тогда «бабой на сносях»
и орала, как ошпаренная, что у тебя «воды отошли»! Потом, попросила у одного
их них, который был помоложе, «роды принять» у тебя… ну, вспомнила? А он ещё
велел нам ехать побыстрее, и стал звонить в ближайший родом! Потом пытался
выделить нам сопровождение в виде полицейского эскорта!
– Тю! Что это на меня нашло? Господи ты Боже мой! Кино прямо, какое-то!
Боевик с преследованием, ей-богу!
– А вот, и Пост ГАИ, подъезжаем! Николаевна, а вдруг сейчас выйдет к нам
от самый «старлейчик», да узнает тебя, ты же у нас «дама приметная»,
что ему говорить станешь? Объявишь, как ребеночка назвала?
– Нет. Скажу, что искала и хочу его в «крёстные отцы» позвать!
– Не он! Слава БОГУ, не он!
– Конечно, очередное звание получил и на другом месте «роды принимает» у баб!
А что? Дело хорошее!
– ОН, наверно, в роддоме теперь служит! Тебя, Николаевна, поджидает!
– Вряд ли, там барыши низкие! А, ну его! Давай споём…
– Что, ну? Негоже так спасителя своего посылать!
– Спаситель у нас Один – Христос!
– Остальные тогда, кто? Скажи мне, кто они все тогда, Николаевна?
– Сподручные Его! Таня, а где мой «ветерок», обещенный мне по чести и праву?
Мы с тобой, так только к ночи успеем, давай, «жми на газ»! Отобьёмся,
ежели что! Опыт есть!
– Будет-будет тебе «ветерок», Николаевна! А, вот, скажи ты мне, как на духу –
простой русской женщине, а то невдомёк мне, как это ты разглядела в том парне,
простого обычного лентяя?
– Как-как? Да, никак! Прочла! У него всё в зрачке написано было, что все эти
годы он только и делал, что выпрашивал у матери «на мороженое»: попрошайка он
прирождённый!
– Неужели? Боже Милостивый!
– Да, он так ручку свою прямо и выпячивал вперёд, мол, «подайте, кто может»:
ручка-то его БОГОМ «меченая» оказалась, порок, будущий его, на ней был весь
предначертан ясно, как на звёздном небе вселенские огни!
– Ага! Вот, теперь мне многое стало ясно, когда ты объяснила! А, как же тот
охранник? Он-то, отчего в монахи подался?
– Он-то? Да, он неспроста тут в Лавре службу свою проходил! По всему видать,
что, ой, как неспроста! Это верно! Сил у него не стало, более глядеть на то,
как народ наш «оглашенный» о стены соборные головами бьётся, тишины ему,
захотелось, ой, как захотелось «Тишины», но не «Матросской»! Вот, значит,
и пришла ему в голову простая идея – стать среди нас – паломников, активно
пробивающих все эти «стены непонимания»! Таким Макаром, он «дал бой» нашему
несоответствию с законом власти…
– Николаевна, а ты откуда всё это знаешь? Ты так уверенно про всё говоришь,
что я просто диву даюсь!
– Таня, а я «диву даюсь», когда вижу твою ровную строчку! Ах, какую ты мне
юбочку «кантри» забабахала, покудова я по мобильному делала «очередное» своё
предсказание тому юристу, помнишь, у которого дочь родила ребёнка от его же
внебрачного сына?
– Вот, с этого места подробнее, можно?
– Можно! Но мы тогда с тобой и к утру не доедем даже…
– Точно, маманя твоя сказала про тебя, что ты «сказочница»! Николаевна,
ты тут про Макара упомянула…
– И что? Родственник он тебе, что ли?
– Просто я в девичестве Макаровой была!
– Да, ладно! Моя бабушка тоже фамилию «Макарова» в девках носила, та,
по отцу моему, которая была! Это она в замужестве потом «Ганина» стала!
– Жаль, теперь нам никогда с тобой, Николаевна, не узнать, «куда этот Макар
своих телят гонял»?
– Знамо, дело, куда!
– Куда?
– В Лавру! Куда ж ещё?
– А-а! И то, правда!
– Не «овцы» мы, Танечка, а «телята», и посему, нам нужен «Макар»!
Причём, всем до единого, а «Овцы» – это не в нашей стране…
– Ага! «Стриженые»!
* Х *
http://www.stihi.ru/2017/08/20/4053
«Вам никогда не скажут, мол, Галя Храбрая спилась!»