Моя радость осталась в забвеньи
И в душе воцарился мрак,
Всё было, как в кошмарном сновиденьи,
Когда тебя от меня увёз автозак.
А я одна осталась на свободе,
Но мне одной свобода не мила,
Отрешиться и забыться не выходит,
Я, как жена декабриста, за тобой бы пошла.
Пусть овчарки заходятся лаем
И охранники грохочут сапогами,
По пути на допрос ты в спину жестоко толкаем,
С закованными за спиною руками.
Собака рвётся с цепи при входе
И в спину смотрит чёрный глаз ствола,
А в нём патрон и курок на взводе,
Как на гитаре готовая лопнуть струна.
Зеки все обглоданы клопами
И от баланды хочется блевать,
По хатам «кони» скачут табунами,
Но на свободу мульку не послать.
Не рассказать, как друг без друга больно,
О том, как понимаешь, что недолюбил
И что раньше казалось прикольно,
Терпеть не хватает сил.
А я здесь исстрадалась без друга,
Ты мне снишься одинокими ночами,
На улице зной, а в душе моей вьюга
И душа во мраке печали.
Я здесь не гуляю с парнями
И ты там с бабами не наводи сквозняк,
Не загоняй им в хаты мульки с «конями»
И не трещи им через решку и дальняк.
Душа стремится к тебе в казематы,
С весенним ветром и письмом в конверте,
Сквозь запоры и невзирая на автоматы,
Назло людской злобе и смерти.
И пусть прокурор ядовитую корчит усмешку,
Без тебя не могу я никак,
Хочу я бабочкой юркнуть сквозь решку,
Мимо злых охранников и бешенных собак.
Хочу прорваться, чтоб с тобою разделить,
Страдания, как радость мы делили
И пусть теперь нас разлучили,
Но ничто не заставит тебя разлюбить.